Николай Карташов - Ватутин

Вникать в дела фронта Ватутин начал с докладов командующих родов войск, начальников управлений и служб. Заслушивая их доклады, Николай Федорович получал исходные данные для работы, из которых складывал общую картину о текущей обстановке и состоянии войск.

На тот момент в состав фронта входили три общевойсковых объединения: 6-я армия генерал-майора Ф. М. Харитонова, 60-я армия генерал-лейтенанта М. А. Антонюка, 40-я армия генерал-лейтенанта М. М. Попова, ряд корпусов и 2-я воздушная армия генерал-майора авиации С. А. Красовского. Между тем нельзя было сказать, чтобы эти армии могли на равных сражаться с немецкими частями. Первые две перебросили из резерва, но они ещё не были до конца оснащены техникой и вооружением, а также не имели боевого опыта. 40-я армия, наоборот, прошла испытания боями, однако была очень сильно ослаблена после выхода из окружения. Что касается воздушной армии, то она не располагала достаточным количеством самолётов.

Безусловно, сил и опыта было маловато, но Ватутин не стал останавливать механизм наступления, запущенный прежним командованием фронта. 13 июля ТАСС сообщило: «В районе Воронежа ожесточенные сражения не прекращаются ни днем, ни ночью. Враг продолжает контратаковать и вводить в бой крупные силы. Прикрываясь артиллерией и авиацией, немцы стремятся перебросить через водный рубеж как можно больше сил. Враг несет огромные потери. С каждым днем крепнет сила наших контрударов... Сегодня, как и вчера, упорные сражения шли у переправ. В одном месте огнем нашей артиллерии и танков на понтонах уничтожены 9 противотанковых орудий противника, 17 пулеметов, 2 минометные батареи. Другая переправа была разрушена летчиками. Они подожгли 10 немецких танков, уничтожили 79 автомашин с пехотой и боеприпасами. Желая улучшить свое положение на одном из участков, где наши части наносят противнику заметно сильные удары, немцы бросили в бой 2-ю венгерскую бригаду. Атаки успешно отбиты. Наши части захватили трофеи и пленных... Бои в районе Воронежа продолжаются с возрастающим ожесточением». Однако вскоре стало ясно: мощного натиска не получилось. 18-й танковый корпус и несколько дивизий 60-й армии заняли лишь небольшой район в северной части Воронежа.

Спустя неделю была проведена новая операция, в которой принимали участие части 38-й и 60-й армий, 2-го и 11-го танковых корпусов. Планировалось разгромить противника ударами сразу с двух направлений: из района Подгорное в обход Воронежа с запада и по западному берегу Дона в общем направлении на Семилуки.

К сожалению, эта операция также закончилась без каких-либо существенных результатов. Генерал-майор М. И. Казаков, назначенный 18 июля к Ватутину начальником штаба, позднее вспоминал: «Дело осложнилось в данном случае тем, что нам пришлось наступать на укрепления, построенные нашими же войсками весной 1942 года. Атаке предшествовала так называемая “ускоренная артподготовка” при незначительной плотности артиллерии, а перед атакующими подразделениями оказалась прочная позиционная оборона с развитой системой траншей. Дивизии понесли потери, а цели опять не достигли».

В те дни Николай Фёдорович практически безвылазно находился в войсках. Его темно-зеленый «виллис» в сопровождении бронетранспортера боевого охранения колесил по местам дислокации частей и соединений фронта. Прибыв на тот или иной участок фронта, Ватутин терпеливо выслушивал доклады командармов, комкоров, комдивов и комбригов, изучал районы боевых действий, выяснял причины неудач, ставил перед подчиненными новые задачи. Командующий фронтом считал для себя обязательным делом встречаться и с простыми солдатами, непосредственно находившимися в окопах, в башнях танков, у прицелов орудий... Не случайно поэтому Николая Федоровича практически сразу стали называть в войсках «наш командующий». У Ватутина к этому главному «сословию» войны тоже было уважительное отношение, поскольку он сам вышел из солдатской шинели.

Портрет своего командующего очень точно нарисовал корреспондент-организатор газеты Воронежского фронта «За честь Родины» С. М. Борзунов, ставший впоследствии известным писателем. Прочитаем его рассказ: «Впервые мы, небольшая группа военных журналистов только что созданной фронтовой газеты “За честь Родины”, увидели Николая Федоровича в двадцатых числах июля 1942 года на его командном пункте северо-восточнее Воронежа, в деревне Углянец...

Все были приятно удивлены, когда увидели молодого, круглолицего, подтянутого, с живыми проницательными глазами генерала, на петлицах которого блестели три звезды. Это и был командующий фронтом Николай Фёдорович Ватутин — генерал-лейтенант по званию. Держался он очень просто и уверенно. Говорил не спеша, размеренно и спокойно, хотя обстановка под Воронежем, как мы узнали из его сообщений, была очень сложной и опасной. Но, повторяю, во всем поведении командующего, его манере говорить тихо и спокойно, в умении логично убеждать подчиненных ему людей и отдавать четкие распоряжения чувствовались знание обстановки, уверенность, сильные волевые качества военачальника. И потому, очевидно, мы не увидели в штабе ни беготни, ни суматохи, характерных для первых месяцев войны. Спокойствие командующего, его продуманные, уверенные распоряжения и действия, его лучистые глаза магически действовали на всех нас, вселяли надежду на скорую победу под Воронежем».

Прибытие на фронт нового командующего не осталось незамеченным и у немцев. Буквально через несколько дней над позициями войск фронта они стали разбрасывать листовки: «Этому штабному генералу под Воронежем успеха не иметь». Когда одну из таких листовок показали Николаю Федоровичу, он не мог сдержать улыбки:

— Сколько внимания моей персоне! Но, как говорят у нас на Руси, поживём — увидим...

Итогом поездок Ватутина по частям и соединениям стал его приказ, в котором был дан обстоятельный анализ действий войск фронта в период с 8 по 24 июля. В нем, в частности, отмечалось, «что одной из главных причин медленных темпов наступления и зачастую топтания на месте, является неудовлетворительное управление своими частями и подразделениями со стороны командиров дивизий, полков и батальонов. Штабы и командиры дивизий, как правило, отрываются от своих частей и, оставаясь глубоко в тылу, теряют с частями связь, не имеют собственного наблюдения за полем боя, а потому не знают обстановку и не могут вовремя реагировать на изменения обстановки массированными ударами огня всех видов, вводом в бой второго и последующих эшелонов или же изменением направления удара. Нередко также отрываются от своих подразделений командиры полков и батальонов, что еще более пагубно отражается на ходе боя. Многие командиры дивизий, полков и батальонов вместо того, чтобы стремительно наступать за танками и в тесном взаимодействии с ними, отрываются от танков со своими подразделениями... В результате такие командиры вместо наступления переходят по существу к обороне, а в оправдание этого они начинают выдвигать целую уйму причин, ссылаясь на отставание соседей, на фланкирование их огнем противника. Они проявляют самолётобоязнь, ссылаются на обстрел их минометным и артиллерийским огнем, как будто бы на войне всего этого не должно быть. Проявляя пассивность, такие командиры не умеют использовать свои огневые средства и технику для подавления огня противника и уничтожения живой силы. Они не используют благоприятных моментов боя для броска вперед».