Дмитрий Дегтев - Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной Войны. 1941–1945

Нелегко жилось гражданину Кареву с той же улицы Свердлова, где находился «Палас». Однажды сделав замечание местным хулиганам Половинкину и Левину об их непристойном поведении, товарищ только накликал на себя беду. Впрочем, у указанных граждан методы «воспитания» были более «гуманные», чем у дебоширов из кинотеатра. Бить морду Кареву они не стали, а попросту перебили в его квартире все стекла. Хозяин, как и положено, написал на «блатных» жалобу управдому и заявление в милицию. А сам на последние деньги заказал новые стекла. Однако Карев напрасно надеялся на торжество социалистической законности. Никаких мер к Половинкину и Левину принято так и не было. Убедившись в безнаказанности, они повторно разбили гражданину Кареву все окна…

Имелись и вообще вопиющие факты. Нередко районные прокуроры даже отказывали милиционерам в санкциях на арест явных преступников, систематически терроризировавших население!

Десятки жалоб и заявлений поступили в Сталинский районный отдел НКВД на местных хулиганов Емельянова и Платонова. В чем только не обвиняли их честные граждане! И в приставании к девушкам, и в кражах и вымогательстве, и в систематическом пьянстве, и в антиобщественном поведении. Когда, к примеру, Платонов увидел в трамвае понравившуюся ему соседку, он предложил той «выйти и прогуляться». Полученный отрицательный ответ явно не устроил «влюбленного», в связи с чем он попросту схватил девушку и прямо на ходу стащил ее из вагона на тротуар. Помимо различных «подвигов» Емельянов и Платонов имели на своем счету несколько судимостей за кражи. Казалось бы, вот они – рецидивисты, дави их! Однако, когда сотрудники милиции в очередной раз приходили в прокуратуру Сталинского района за ордером на арест, почему-то всегда получали отказ… Видимо, не были правоохранители солидарны с Глебом Жегловым, считавшим, что «вор должен сидеть в тюрьме»!

В том, что советский суд – самый гуманный суд в мире, на своем примере убедился еще один «фраерок полный», некий Вячеслав Чекулаев из Свердловского района (ныне Нижегородский). После многочисленных приводов в милицию народный суд в 1944 году все-таки приговорил его к одному году заключения. Однако хулиган не смирился со своей участью и подал кассационную жалобу в Горьковский областной суд. Который заменил Чекулаеву реальный срок заключения на условный, мотивировав свое решение тем, что «преступление носило случайный характер». И вот не успел пройти «условный» год, как «случайность» повторилась. Накануне Победы над гитлеровской Германией Чекулаев привлек шестерых приятелей и вместе с ними совершил ряд краж и грабежей.

«Оставлять воров и преступников без заслуженного наказания значит поощрять их новые правонарушения, значит вредить нашей организованности, значит лишать сотни людей возможности спокойно жить и работать», – говорилось в статье «Беспощадно бороться с хулиганством».

Работа народных судов вызывала справедливое возмущение трудящихся не только по поводу наказания хулиганов. К примеру, 25 февраля 1945 года в прессе вышел сенсационный материал о работе Борского и Бутурлинского районных судов. Выяснилось, что народные судьи работали «по-военному». В том смысле, что, пользуясь трудными военными условиями, в массовом порядке прогуливали работу, рассмотрением дел в установленные сроки не занимались, а также подделывали и подтасовывали документы. Некоторые громкие дела, например иск Госсортфонда к нескольким колхозам-должникам Борского района, сознательно разваливались. Судья Шарапов попросту сфабриковал протоколы заседаний, на которые стороны якобы не являлись, а потом прекратил заседания из-за «систематической неявки сторон».

В Бутурлинском нарсуде при проверке было обнаружено 20 уголовных дел, приговоры по которым вступили в законную силу еще в январе 1944 года, однако в исполнение так и не приводились. Также распространилась практика «домашних судов». Это когда председательствующему было лень вести заседания, дело рассматривалось секретарем, которая выносила «предварительный вердикт». Потом дело несли на дом судье, где тот лежа, на диване, вписывал окончательную меру наказания. Последняя тоже порой вызывала справедливое негодование трудящихся. На Бору шайка злостных хулиганов, а также пара жуликов за систематические кражи были «гуманно» приговорены лишь к исправительно-трудовым работам. В то же время в Бутурлине гражданин Е., напротив, просидел в тюрьме целый год по ложному обвинению в поджоге соседского дома…

Как водится, были в городе Горьком и такие неблагополучные места, куда законопослушные граждане соваться попросту боялись. Из-за их дурной славы. Таковой, к примеру, отличалась железнодорожная станция Сталинская. Она являлась конечной на железнодорожной линии, ведущей в Балахну, и находилась на нынешнем Сормовском повороте. Горьковчане неоднократно жаловались в милицию и прессу на всевозможные безобразия, творившиеся как на самой станции, так и в ее окрестностях.

Для начала немного «антуража».

«Через зал ожидания станции Сталинская лениво проходит дежурный с красной повязкой на рукаве, – рассказывал материал «В ожидании пригородного поезда». – Его внимание на секунду задерживают два пассажира, приютившиеся у двери с папиросками в зубах. Меланхолическим тоном он бросает им на ходу:

– Не курите, товарищи. Не заражайте воздух.

И бредет дальше, не замечая ореховой скорлупы, селедочных хвостов, обрывков бумаги и прочего мусора, густо устилающего пол. Безучастное замечание станционного блюстителя порядка вызывает иронические насмешки.

– Лучше бы пол подмели и воды кипяченой дали в бак, – говорят пассажиры.

В ожидании поездов на станции круглые сутки толпится народ. В зале холодно и грязно. Двери раскрыты настежь. У самого входа, перед пустующим бачком для воды, стоит ржавое ведро с отбросами. Невероятное зловоние исходит из этой посудины».

Примерно в таком же состоянии находились и другие станции линии Сталинская – Правдинск. В те годы это было одно из самых востребованных направлений железной дороги. Поезда шли от нынешнего Сормовского поворота мимо машзавода, «Красного Сормова», через Починки, Копосово, Дубравный, Балахну до Правдинска. В комнатах ожидания хулиганами были заботливо разбиты лампочки, выбиты все стекла и выставлены двери. Дождавшись поезда, пассажиры и там не могли насладиться комфортом. В вагонах господствовали тьма и холод, поскольку мелкие жулики разобрали «на запчасти» все печки, побили и украли лампочки, а заодно повышибали стекла. Неудивительно, что в таких условиях граждан постоянно грабили и обворовывали.

На перроне регулярно происходили драки и дебоши, местная гордеевская братва нещадно грабила пассажиров, ожидавших поезда, а также сошедших с него. Отнимали не только деньги, но даже одежду и продукты. При этом название станции никого не смущало… Вопиющий случай произошел утром 12 мая, через три дня после Победы над нацизмом. Инженер завода «Красное Сормово» Н. В. Самсонов поехал со станции Сталинская на работу. Вскоре после отправления поезда гражданин почувствовал, как у него в кармане зашевелилась чья-то рука. Самсонов тотчас попытался схватить стоявшего рядом с ним злоумышленника за руку и одновременно поднял крик: мол, товарищи, грабят! Однако остальные пассажиры предпочли безучастно отвернуться в сторону, сделав вид, что ничего не происходит. В то же самое время подельники карманника схватили инженера под руки, подтащили к двери и на ходу выбросили из вагона…