Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

В 1942 году в Москву стали возвращаться правительственные ведомства. Поздно ночью 10 марта Димитрову позвонил Щербаков. Сообщил, что Сталин просил передать: «Пускай Димитров с группой немцев приезжает в Москву, чем скорее, тем лучше». Через час Сталин позвонил сам: «Хорошо было бы, чтобы Вы уже завтра с группой немцев были в городе».

Из дневниковой записи неясно, о каких немцах шла речь. Не сказано и о согласовании срока приезда, поскольку на то, чтобы решить основные вопросы, касающиеся переезда в Москву, и передать дела Тольятти потребовалось несколько дней.

Георгий Михайлович и Роза Юльевна возвращались домой через Куйбышев. Там на попечении Флейшманов остались дети — Митя, Фаня, Ира и Володя.

Поезд Куйбышев — Москва прибыл на Казанский вокзал 19 марта в половине одиннадцатого утра. Через час Димитров сообщил Сталину о своём прибытии и поспешил на работу.

После возвращения части сотрудников ИККИ в Москву аппарат Исполкома оказался разделённым. В Уфе под руководством Тольятти продолжали работать национальные радиоредакции, партийные школы и технические службы. Остальные подразделения оперативно развернули свою деятельность на прежнем месте, в Ростокино. Верный своему принципу вникать во все мелочи, Георгий Михайлович обошёл служебные помещения, включая столовую, поговорил с сотрудниками.

Не мог он оставить без внимания и «филиалы» — в начале июня с согласия Сталина устроил себе короткую командировку. В дневнике отразилась новизна впечатлений: вместительный «Дуглас», взявший на борт двенадцать пассажиров (среди них была и Роза Юльевна), сопровождали два истребителя; с высоты открылся изумительный вид на русские равнины, не тронутые войной. В Куйбышеве и Уфе Димитров провёл несколько совещаний — в основном, по вопросам радиопропаганды. «Привезли с собой Митю. Его радости нет границ», — не забыл отметить он в дневнике по приезде в Москву.

Первая половина 1942 года выдалась для Советского Союза неудачной в военном отношении. Красной армии не удалось перехватить стратегическую инициативу, наступательные операции на Южном и Западном направлениях привели к крупным жертвам. Блокадное кольцо вокруг Ленинграда разомкнуть не удалось, немцы продвинулись к Кавказу и Волге. На территории Украины, Молдавии, Белоруссии, республик Прибалтики и тринадцати областей Российской Федерации установился оккупационный режим. А открытие второго фронта в Западной Европе откладывалось…

Директивы ИККИ, ориентирующие европейских коммунистов на развёртывание вооружённой борьбы, не остались благими пожеланиями. Европейское антифашистское Сопротивление расширялось, обретая в разных странах разные формы — от мелких актов саботажа до крупных боевых операций партизанских соединений, как в Югославии и Греции.

Постоянные контакты с национальными отрядами Сопротивления поддерживал 1-й отдел ИККИ (бывшая служба связи), по-прежнему

подчинённый напрямую генеральному секретарю. Отдел вёл сбор политической и военной информации, готовил кадры для работы в тылу оккупированных и союзных с Германией стран, переправлял их за границу, занимался техническим обеспечением секретных операций и радиосвязи с нелегальными компартиями и зарубежными пунктами Коминтерна. Несмотря на провалы, часть пунктов удалось восстановить и даже открыть новые.

Сотрудничество Исполкома Коминтерна с Управлением внешней разведки НКВД и Разведуправлением РККА во время войны поднялось на новый уровень и стало постоянным. Коминтерн (то есть, составляющие его партии) и коммунистическая политическая эмиграция не видели в том ничего предосудительного. Ведь на повестке дня стояла борьба с фашизмом и защита страны, воплотившей (хотя и не без изъянов) социалистические идеалы. Если раньше ИККИ прибегал к помощи спецслужб, в основном, для того, чтобы срочно связаться с зарубежными адресатами или переправить через границу нелегалов, то теперь заинтересованность стала взаимной.

Как видно из дневника, Димитров регулярно встречался и обменивался письмами с начальником Управления внешней разведки НКВД старшим майором госбезопасности П. М. Фитиным, начальником Разведуправления Генштаба РККА генерал-лейтенантом Ф. И. Голиковым и сменившим вскоре его на этом посту генерал-майором А. П. Панфиловым, а также с другими сотрудниками этих ведомств. «Фитин у меня, — записывает Димитров 20 августа 1941 года. — Договорились насчёт контакта и взаимного сотрудничества в области связей с заграницей в целях усиления работы на всех участках. Поручил Фит[ину] и Соркину подработать конкретные вопросы и доложить». Через месяц: «Генер[ал] Голиков (Разведупр[авление]) о переброске активистов за рубеж, о координировании работы между Разведупр[авлением], НКВД и КИ по этим вопросам, о Китае и Маньчжурии и т. д. Договорились насчёт конкретных формальностей».

Дневник и переписка Димитрова свидетельствуют, что ИККИ стал в первые годы Отечественной войны участником своего рода разведывательного трио, а Георгий Димитров — одной из его ключевых фигур, о чём свидетельствует запись о поручении Фитину и Соркину «подработать конкретные вопросы и доложить». Уже в первые месяцы войны Димитров обнаружил нестыковки в действиях служб. «Координационного центра для этой работы вообще нет… — сетует он. — Дело ещё кустарно поставлено». Воспользовавшись очередной встречей со Сталиным в бомбоубежище на Кировской, он поставил вопрос о координации действий по партизанскому движению и саботажу за рубежом между НКВД, V управлением (разведкой Генштаба) и ИККИ. «Тов[аригци] из V Управления] хотят руководить движением. Это никуда не годится. Приедет Голиков, надо урегулировать это дело», — отреагировал Сталин. Тем самым он подтвердил, что политическое руководство антифашистской борьбой коммунистов в Европе — прерогатива Исполкома Коминтерна и, разумеется, ЦК ВКП(б).

В скором времени сформировался весьма широкий круг секретных операций, выполнявшихся в ходе сотрудничества ИККИ со спецслужбами.

Димитрову постоянно слали просьбы подобрать надёжных иностранных коммунистов для работы в Германии, Греции, Югославии, Австрии, Италии. В письмах указывалось: требуются товарищи с опытом нелегальной работы, знающие языки и жизнь стран, способные создать самостоятельные группы для получения разведывательной информации и выполнения специальных заданий. Отбор людей проводился в условиях строжайшей секретности. Сформированные национальные группы проходили интенсивную подготовку в учебных центрах ИККИ, организованных в Подмосковье и Башкирии. Заброска разведчиков осуществлялась, в основном, самолётами.