Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

По мере развёртывания партизанской борьбы на оккупированной территории СССР участились контакты Димитрова с начальником Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко. По просьбе Димитрова Пономаренко дал указание перебросить трофейное оружие польским партизанам и организовать «коридор» для групп, направляемых по линии Коминтерна в Венгрию, Словакию, Чехию и Польшу. Не раз бывал в кабинете генерального секретаря ИККИ и полковник И. Г. Старинов, на счету которого были десятки успешных диверсионных операций во время гражданской войны в Испании. Приступив к подготовке крупных акций за линией фронта, он попросил Димитрова откомандировать в его распоряжение испанских товарищей, воевавших на Калининском фронте. Испанцы впоследствии показали себя прекрасными специалистами тайной войны. А Старинов стал частым гостем в Исполкоме Коминтерна и даже прочитал сотрудникам ознакомительный курс по подрывной работе и саботажу в тылу врага.

Весной 1942 года случился большой провал в Болгарской компартии. Всё началось с ареста полицией технического сотрудника ЦК. Не выдержав пыток, он выдал адреса явочных квартир. Сотрудники Военной комиссии Никола Вапцаров и Атанас Романов были схвачены 4 марта, а в последних числах апреля в засаду попали Цвятко Радойнов, Антон Иванов и Трайчо Костов. Серьёзный урон понесла вся нелегальная партийная сеть: в руках полиции оказалось около ста активистов в Софии, Пловдиве, Плевене, Варне, Бургасе и других городах.

Димитров получил краткое сообщение из Софии об аресте Радойнова и «ряда членов компартии» в начале мая; подлинные же масштабы провала стали проясняться только в июне — июле, после двух громких процессов, состоявшихся в Софии.

С 9 по 26 июня военно-полевой суд рассматривал дело по обвинению в антигосударственной деятельности двадцати семи политэмигрантов, нелегально переброшенных в Болгарию из СССР на подводных лодках и самолётах. Адвокаты попытались доказать, что обвиняемых следует считать военнопленными на том основании, что они проникли в страну, чтобы вести здесь разведывательную деятельность против Германии. Однако суд не принял во внимание аргументы защиты. «Процесс парашютистов и подводников» закончился смертными приговорами восемнадцати обвиняемым; семеро получили пожизненное заключение. Приговорённые к смерти, в том числе Цвятко Радойнов, были расстреляны в день оглашения приговора.

Суровые наказания людям, которые, в сущности, только готовились развернуть боевые акции и не успели нанести вреда режиму, опирались на обновлённое в 1941 году уголовное законодательство. Изменения, внесённые Народным собранием в ряд законов, позволили ускорить судебную процедуру и ужесточить приговоры по делам о вооружённых действиях против режима. В одном только Законе о защите государства появилась 21 новая статья, предусматривающая смертную казнь.

Второй судебный процесс, начавшийся 6 июля, получил известность как «Процесс шестидесяти двух» — по числу представших перед судом членов нелегального ЦК БРП и партийных активистов, среди которых были секретарь ЦК Трайчо Костов и член Политбюро Антон Иванов. Всем им были вменены в вину деяния, связанные с попытками насильственного изменения государственного и общественного строя в Болгарии. Суд вынес двенадцать смертных приговоров (в том числе шесть — заочно). Шестеро получили пожизненное заключение, семнадцать человек — от 10 до 20 лет тюрьмы, двадцать были оправданы.

Поэт Никола Вапцаров, сотрудник Военной комиссии ЦК, вернувшись в тюремную камеру, написал прощальное стихотворение. В нём он не оплакивает свою горькую судьбу, а приемлет смерть как неизбежность и малый эпизод в беспощадной мировой схватке:

Из шести приговорённых к смерти пятеро были расстреляны в тоннеле Софийского стрельбища. Трайчо Костов избежал казни благодаря случайности. Светослав Балан, секретарь царя Бориса, обнаружил в судебном приговоре, поступившем на утверждение монарха, фамилию Костова — своего соученика по гимназии. Вероятно, воспоминание о юношеской дружбе толкнуло его на неординарный поступок: он попросил царя оставить жизнь коммунистическому функционеру, посланному Коминтерном в Болгарию, чтобы свергнуть царский режим. И Борис заменил Трайчо Костову смертную казнь пожизненным заключением.

Обо всём этом Димитров долго не имел полной и достоверной информации. Ему пришлось довольствоваться отрывочными сведениями,

пересылаемыми из службы Фитина и ГРУ, да скудными подробностями о ходе процессов, добытыми оставшимися на свободе сотрудниками ЦК. Правда открывалась постепенно. Лишь 16 июля_в дневнике появилась осторожная запись: «Видимо, серьёзный, большой провал. ЦК разгромлен. Множество ячеек в армии раскрыто. Это не могло случиться без наличия провокаторов в центре партии». Основания для такой догадки имелись. Осведомлённость Управления общественной безопасности о коммунистическом движении в Болгарии была поразительной. Доклад отделения «А» этого управления, подготовленный в конце 1941 года, состоит из 18 глав, подробно освещающих все стороны деятельности партии, вплоть до технической оснащённости, финансов, состава Политбюро и подлинных фамилий переправленных в Болгарию из Севастополя «парашютистов» и «подводников». «Коммунистическая опасность не только не миновала, но и увеличилась и стала устрашающей», — к такому выводу пришёл автор доклада, сохранившегося в архиве Министерства внутренних дел Болгарии.

В начале августа Димитров отредактировал и утвердил некролог памяти своего давнего и верного соратника Антона Иванова и его товарищей. Радиостанция «Христо Ботев» передала его 3 августа в виде письма группы софийских граждан.

В тексте некролога упомянут также «казнённый гестаповскими палачами болгарский патриот Владимир Займов». Генерал в отставке Владимир Займов возглавлял разветвлённую разведывательную группу, которая в 1939–1942 годах передавала в Москву ценную военную и военнополитическую информацию о Болгарии, Германии, Турции, Греции и других странах. По некоторым сведениям, Радойнов встретился с Займовым в начале 1942 года, однако сотрудничать им не довелось [96].

Адольф-Хайнц Бекерле, полномочный министр Третьего рейха в Болгарии и по совместительству обергруппенфюрер СС, доложил в Берлин, что операцию по раскрытию советского разведцентра успешно провели на основе германских данных болгарские коллеги. Он заверил своё непосредственное начальство в том, что циркулирующие в стране слухи о возможной высадке советского десанта и «коммунистической революции» безосновательны; болгарская полиция в курсе всех замыслов коммунистов и с большой энергией действует против них.