Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

И. А. Судоплатов, неоднократно встречавшийся с Димитровым, вспоминал, что советские разведслужбы очень бережно использовали ценную агентуру из числа политэмигрантов — немцев, австрийцев, итальянцев, венгров, поляков, кто мог работать в экстремальных условиях и хорошо знал обстановку в странах Европы. Их всегда держали в особом резерве, на самый крайний случай.

В конце года 1942 года Судоплатов попросил передать ему активиста Австрийской компартии Ангермана для отправки со специальным заданием в Австрию. Димитров дал согласие, но выдвинул три условия: ценный товарищ должен быть переправлен в ближайшее время и наиболее безопасным способом; одновременно он будет исполнять и партийные задачи; потом Судоплатов «вернёт» Ангермана в распоряжение АКИ. На том и согласились.

Бывало, что требовалось найти надёжных агентов на месте, в стране. Такое задание Димитров однажды дал Вальтеру: подобрать двух человек «для работы по линии НКВД». В шифровке было разъяснено: «Задачей этих товарищей будет являться выполнение специальных разведывательных заданий на оккупированной немцами территории и в соседних странах, в частности, установление связи с находящимися там людьми указанного учреждения. Постоянное местонахождение товарищей и рации — один из районов, находящихся под властью партизан. Представьте их кандидатуры на утверждение у нас» {241} .

Для приёма и сопровождения разведчиков нередко использовались нелегальные структуры Коминтерна и компартий, о чём свидетельствует, в частности, письмо Фитина Димитрову от 15 апреля 1943 года. Начальник внешней разведки просит сообщить польским товарищам, что на обусловленное место будут доставлены три человека. Их необходимо укрыть на некоторое время, снабдить документами и помочь переправиться в нужное место. Шифровка соответствующего содержания ушла из ИККИ по назначению.

Через радиостанции разведслужб ИККИ связывался с компартиями, и точно так же радиостанции и пункты связи ИККИ использовались агентами для передачи информации Центру и обратно. Как вспоминал руководитель советской разведывательной сети в Западной Европе Леопольд Треппер, в декабре 1941 года по указанию Димитрова с ним установили контакт французские коммунисты, и он посылал наиболее важные сообщения в Центр по «партийной линии связи».

В декабре 1942 года Карл (Димитров) поручил Иву (Жаку Дюкло) следующее: «Просим сообщить, какие документы должны иметь французы в Париже и на оккупированной территории Виши. Что ввели нового немцы в последнее время? Какие деньги в ходу в Париже и на юге Франции? Есть ли продкарточки и на какие продукты? Какие правила проезда по ж[елезным] дорогам, прохода по шоссе и въезда в города?» {242} Подобная информация была необходима и советским разведчикам, и французским политэмигрантам, готовящимся к нелегальному возвращению в страну. «Гюйо и Фромонт отправляются по линии Фитина в Лондон для нелегальной переброски во Францию, — записал Димитров 31 октября. — Дал им соответствующие указания. Также 6000 французских] фр[анков] и 1050 американских] долларов».

Сбор и передачу в Москву военной информации вели также партийные структуры своими силами. Жан (Георгий Димитров) 19 августа 1941 года дал Велко (Антону Иванову) поручение — добывать «через наших людей и сторонников» сведения о немецких и болгарских воинских частях, военных объектах, производстве вооружения и т. п., создавать партийную разведывательную сеть.

Информацию запрашивал и военный комиссар ГРУ, бригадный комиссар И. И. Ильичёв (впоследствии начальник Разведуправления). Однажды он попросил Димитрова поручить польским товарищам установить загруженность железных дорог эшелонами с войсками. В очередной шифровке, адресованной Финдеру [95], поручение было конкретизировано: «Продолжайте давать данные о переброске войск и военных материалов противника. Старайтесь своевременно делать это, так как поступление этих данных с опозданием в значительной степени снижает их ценность».

В 1942 году Димитров постоянно получал из Главного разведуправления Красной Армии информацию о положении в Китае. Ещё до начала Отечественной войны при содействии Димитрова и с согласия ЦК КПК в Яньань была командирована группа сотрудников ГРУ. С помощью китайских коллег они собирали информацию о Японии, Гоминьдане и действиях 8-й армии и передавали её в Москву. Любые сведения о состоянии единого национального фронта, о военных операциях против японцев, о деятельности и планах руководства КПК и Гоминьдана имели большую ценность для анализа ситуации на восточных рубежах СССР. Поэтому практически вся поступавшая из Яньани политическая и военная информация по указанию Димитрова рассылалась заинтересованным лицам. Степень засекреченности этой информации была такова, что Димитров лишь в отдельных случаях полагал возможным ознакомить с ней своих ближайших сотрудников (в таком случае применялась формулировка «Показать таким-то»; снятие копий воспрещалось).

Время от времени между советскими разведчиками и руководством КПК возникали трения, которые Димитрову приходилось улаживать. «В нынешней ситуации особое значение приобретает работа группы советских товарищей, находящихся у вас, а также правильное сочетание их работы с вашей работой, — написал он в одном из личных посланий Мао Цзэдуну. — Просьба сообщить, обеспечена ли с вашей стороны необходимая помощь людьми, связью и пр. для успешного выполнения их специальных заданий» {243} . В ответе Мао заверил, что «советским товарищам» будет оказано всевозможное содействие, хотя и не преминул упомянуть о своем недовольстве некоторыми методами их работы.

Из сообщений сотрудников ГРУ, побывавших в Яньани, Димитров сделал вывод о «довольно большом неблагополучии» в руководстве партии и 8-й армии. В одном из писем Мао Цзэдуну звучит осторожная критика: «Мы знаем, что Чан Кайши и гоминдановские лидеры всячески провоцируют компартию с целью её дискредитации и изоляции, но нельзя считать правильной политику с нашей стороны, если наши люди поддаются на эти провокации, вместо того, чтобы умно реагировать на них». И вновь призвал ЦК КПК «проводить твёрдую, последовательную политику», нацеленную на улучшение взаимоотношений между Компартией и Гоминьданом, избегать всего, что могло бы обострить эти взаимоотношения {244} . В ответной телеграмме Мао сообщил, что полностью согласен с такой постановкой вопроса и уже принял меры.

Предложения о сотрудничестве КПК с Гоминьданом Димитров обсуждал 16 декабря с советским полпредом в Китае А. С. Панюшкиным.

Условились после утверждения предложений Инстанцией (обычное обозначение ЦК ВКП(б) во внутренних документах) действовать совместно. Однако на следующий день Панюшкин сообщил по телефону, что, по словам Молотова, ЦК сейчас не станет заниматься этими вопросами, но помощь китайским товарищам, в том числе и военная, будет поступать через Монголию и Синьцзян.