Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Конец августа Димитров снова провёл в Москве. На сей раз его визит был почти частным. Врачебный консилиум констатировал у Димитрова некоторое улучшение состояния здоровья (не иначе как родная земля напитала целебной силой!). Он обсудил с Панюшкиным дела ОМИ, узнал последние московские новости, побывал с Рози на Новодевичьем кладбище.

На Парижской конференции продолжались напряжённые дискуссии об условиях мирных договоров с бывшими союзниками Германии. В обсуждении вопросов о границах и репарациях принимала участие и болгарская делегация во главе с Василом Коларовым. Второго сентября, воспользовавшись тем, что глава советской делегации В. М. Молотов приехал на несколько дней в Москву, Димитров позвонил ему. «В Париже ещё не всё решено, главное впереди, — сообщил министр [113]. — Но я, вопреки всему, — оптимист».

Во время встречи в Кремле Димитров поинтересовался, может ли Болгария рассчитывать на сепаратный договор с Советским Союзом, если англичане и американцы откажутся подписывать мирный договор. Сталин ответил, что до этого едва ли дойдет, а Молотов добавил: «Если они откажутся заключать мир с Болгарией, мы тогда откажемся подписывать мир с Италией, а они в этом больше заинтересованы».

«Написал Берии по поводу освобождения и направления в Болгарию некоторых болгарских политэмигрантов» — эта дневниковая запись от 3 сентября свидетельствует о том, что Димитров продолжал настойчиво добиваться пересмотра дел репрессированных соотечественников. В своих ходатайствах он приводил довод, казавшийся ему очень убедительным: отбывающие срок болгарские специалисты «очень необходимы для болгарского народного хозяйства» {312} . В приложенном к письму, адресованному Берии, списке 29 заключённых даже перечислены места их пребывания — Магадан, Норильск, Колыма, Ухта, рудник «Мальта» (Амурская область).

В очередной раз в список был включён искусствовед и философ Димитр Гачев: «Гачев Дмитрий Иванович, 1902 г. р., окончил Московскую государственную консерваторию и Институт красной профессуры (Магадан, Маглаг)». Согласно изысканиям, проведённым его сыном Георгием, известным российским учёным, восьмилетний срок заключения Гачева в феврале 1946 года подходил к концу, однако за несколько месяцев до освобождения ему дали ещё один срок — десять лет. В марте 1946 года Димитр Гачев умер.

Димитров возвратился в Софию накануне референдума. Законопроект о всенародном голосовании по вопросу о государственном устройстве Болгарии и созыве Великого народного собрания, составленный в ЦК БРП(к) и одобренный премьер-министром, был рассмотрен на совместном заседании Национального комитета ОФ и правительства и внесён в Народное собрание. В мотивировке указывалось: «Правительство в полном согласии с партиями Отечественного фронта считает, что наступил подходящий момент, когда народ должен сказать своё слово по вопросу о ликвидации монархии и учреждении народной демократической республики, а также избрать Великое народное собрание для разработки новой конституции Болгарии». Выступая с декларацией от имени парламентской группы БРП(к), Георгий Димитров выразил уверенность в том, что 8 сентября «болгарский народ в качестве верховного судьи вынесет свой окончательный приговор монархии и преступной, чуждой и антинародной кобургской династии», что Великое народное собрание примет конституцию, которая станет основой будущих преобразований в народной демократической республике.

В поддержку законопроекта выступили представители всех партий ОФ, и он был одобрен. Вслед за ним депутаты приняли закон, определяющий процедуру референдума и выборов. Закон гарантировал свободное участие в выборах всем законно существующим политическим группировкам. Партии ОФ снова шли на выборы с общим списком кандидатов, но цвет бюллетеня у каждой партии был свой, что давало возможность выявить степень её поддержки избирателями.

Референдум завершился ожидаемым успехом, поскольку антимонархические настроения в стране были очень сильны. За республику было подано около 96 процентов действительных бюллетеней, и 15 сентября Народное собрание провозгласило Болгарию республикой. На следующий день члены царской семьи — дети Бориса III Симеон и Мария-Луиза, вдова Йоанна и сестра Евдокия — в сопровождении небольшой свиты покинули страну [114]. Они выехали в Египет, где в то время жил в изгнании отец царицы Йоанны — бывший итальянский король Виктор-Эммануил III.

После референдума началась новая политическая кампания — подготовка к выборам в Великое народное собрание. Проект новой конституции, разработанный в ЦК БРП(к), обсуждался на XI пленуме ЦК, затем в Национальном комитете ОФ при активном участии Димитрова. Проект стал общей предвыборной платформой Отечественного фронта.

Оппозиционные газеты выступили против принятия нового основного закона, предложив вернуть Тырновскую конституцию, фактически не действовавшую после переворота 1934 года, и внести в неё поправки. Объединённая оппозиция, которую возглавили лидер БЗНС — НП Никола Петков и социал-демократ Коста Лулчев, назвала себя «федерацией сельского и городского труда» и обнародовала единую предвыборную программу. Своими целями «федерация» провозгласила борьбу против «однопартийного и коммунистического ОФ», за «республику народовластия, основанную на свободе, равенстве, праве собственности и социальной справедливости».

В начале октября в ход избирательной кампании вмешались американцы. Государственный секретарь США Джеймс Бирнс в письме Кимону Георгиеву вновь поставил вопрос о включении в состав правительства ещё до выборов двух представителей оппозиции. В ответном письме болгарский премьер заявил, что «физиономия будущего правительства» теперь определится по результатам выборов. Он обратил внимание высокопоставленного американского деятеля на то, что оппозиции предоставлена свобода политической деятельности, она участвует в контрольных выборных органах, издаёт свои газеты, проводит собрания и митинги. Попытка глав американской и английской миссий предложить эту тему на рассмотрение Союзной контрольной комиссии также не удалась: генерал Бирюзов указал, что обсуждение внутренней политики Болгарии не входит в компетенцию СКК.

Ответный удар западные союзники нанесли на Парижской мирной конференции. При обсуждении проекта договора с Болгарией английская делегация неожиданно отказалась принять ранее согласованную статью о болгаро-греческой границе. Её примеру последовали 11 делегаций, в результате чего вопрос был отложен.

Третьего октября Димитров улетел в Москву для прояснения ситуации. Молотов вновь заверил его, что мирный договор с Болгарией будет обязательно подписан. В заключительной речи на Парижской конференции 14 октября советский министр заявил, что инициаторы политической игры с голосованием просчитались, поэтому «мы с уверенностью говорим болгарам — нашим друзьям: „Болгары, будьте спокойны, ваша граница останется непоколебимой“». Однако потребовалось время и дополнительные усилия советской и болгарской делегаций, чтобы согласовать вопрос о границе и добиться приемлемой суммы репараций.