Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Ряд статей этого цикла содержит полемику с социал-демократами и радикалами, развернувшими на страницах газет кампанию за объявление компартии вне закона и недопущение её к выборам в будущий парламент. «С коммунизмом в Болгарии необходимо покончить именно теперь, — писала газета радикалов „Мир“. — Если упустить нынешний удобный момент, то этим будет допущена непростительная ошибка». Ей вторил социал-демократический «Народ», полагавший, что коммунисты «ещё недостаточно наказаны, чтобы достаточно переродиться. В отношении них есть только одна разумная политика — их обезвреживание». Димитров энергично отвечал на инвективы противников саркастическим обличением их политического падения.

Наш герой одним из первых назвал установившийся в Болгарии после 9 июня режим фашистским. «Как в других странах, так и в нашей стране капиталисты и их партии прибегают уже к последнему средству сохранения своего классового господства и удержания в своих руках государственной власти — фашизму, который является полным отрицанием всякого демократизма и всех политических прав и свобод для народных масс», — так определяет Димитров характер режима. Глубоко заблуждаются те, кто думает, что фашизм направлен только против «коммунистической опасности», предупреждает он, и они дорого заплатят за свою политическую близорукость. Пример Италии — лучшее тому доказательство. Удары итальянского фашизма сыплются на головы социалистов и других радикальных элементов не менее свирепо, чем на коммунистов. «Фашизм вовсе не только антикоммунистичен, он в то же время и антинароден» — к этому выводу, впервые сформулированному в статье «Единый фронт и буржуазная реакция», Димитров не раз будет возвращаться впоследствии.

Дата восстания назначалась в спешке, что в значительной степени объясняется репрессиями, которые неожиданно обрушились на партию. В отличие от правительства Стамболийского, военные умели держать ситуацию под контролем. Строго засекреченный «Эскадрон», располагавший эффективной сетью агентов, получил сведения о том, что коммунисты замышляют антиправительственное выступление, и 12 сентября, за три дня до предполагаемой даты выступления, силовые структуры нанесли упреждающий удар. Полиция и военные закрыли партийные клубы, провели обыски в домах противников режима и арестовали более 1700 коммунистов. В последующие дни аресты были продолжены. В Софии полицейские разгромили Народный дом, типографию и редакцию газеты «Работнически вестник». Секретарь ЦК Христо Кабакчиев и многие функционеры местных организаций были арестованы. В тюрьме оказался и тяжело больной Димитр Благоев, но 30 сентября власти освободили его под домашний арест.

Димитров избежал преследований только потому, что загодя переменил конспиративную квартиру. Из домика, зажатого между железнодорожными складами, он ушёл поздно вечером 15 сентября на заседание ЦК, которое должно было назначить дату восстания. Об этом заседании написано немало. Из воспоминаний участников следует, что проводили его наспех, без должной подготовки, поскольку работа ЦК была парализована. Придя в условленное время в дом Тины Кирковой, вдовы Мастера, Димитров обнаружил там Тодора Луканова (он исполнял после ареста Кабакчиева обязанности политического секретаря), Антона Иванова, Ивана Манева и Димитра Гичева. На вопрос, извещён ли о заседании Коларов, никто не смог ответить.

Решили всё-таки начинать. Димитров взял на себя инициативу, сделав краткий обзор политического положения. Его вывод не оставлял вариантов: надо начинать подготовку восстания, дату которого следует установить уже на следующем заседании. Иванов, Манев и Гичев поддержали Димитрова, осторожный Луканов предложил разослать курьеров по округам для выяснения ситуации. На это Иванов возразил, что курьеры уже прибыли, в округах ждут сигнала. За восстание высказался и запоздавший член ЦК Тодор Петров. Антон Иванов предложил привлечь к работе военно-технического комитета некоего майора Ванкова, но никто ничего не знал об этом майоре, и вопрос отложили.

Наконец, курьер доставил короткую записку Коларова. Он настаивал на вооружённом выступлении. О дате так и не договорились и поручили решить этот вопрос четвёрке — Коларову, Луканову, Димитрову и Петрову.

На следующий после заседания день — это было воскресенье — Димитров решил встретиться с Коларовым. Его тревожила неопределённое^. Прибегнув к незамысловатой маскировке, Георгий пришёл в дом известного артиста Стефана Македонского на фешенебельной улице Аксакова, где укрывался Басил. Договорились предложить ЦК назначить восстание на 22 сентября.

«Для меня было ясно, — писал, вспоминая те дни, Коларов, — что восстание неизбежно, и что если ЦК не возьмёт на себя инициативу и руководство, восстание рискует выродиться в отдельные разрозненные по времени и месту выступления, которые будут легко подавлены. Жертв всё равно не избежать, но при этом коммунистическая партия потерпит полное банкротство. После пассивного поведения во время фашистского переворота её бездействие в тот момент, когда фашистская буржуазия направила весь свой огонь прямо против пролетарских классовых организаций, чтобы уничтожить их, против всего революционного движения в стране, чтобы задушить его, — такое бездействие означало бы позорный её конец как авангарда революционного движения в стране» {71} .

Следовательно, основным доводом в пользу восстания послужили соображения нравственно-психологического порядка: революционная партия, если она и дальше намеревается вести свою борьбу, должна сохранить честь и достоинство в глазах масс.

Непосредственным толчком к выступлению стала упреждающая акция правительства, проведённая 12 сентября против БКП. Записки с предложением Коларова и Димитрова курьеры доставили членам ЦК. Тодор Луканов заявил о решительном несогласии, поэтому 20 сентября пришлось собрать новое заседание. Достичь единого мнения опять не удалось, но большинством предложение было принято. Определили, что восстание начнется в ночь на воскресенье 23 сентября. Его цель — свергнуть узурпаторское правительство Цанкова, захватившее власть в результате военно-фашистского переворота 9 июня, и установить власть рабоче-крестьянского правительства. Партия действует совместно с Земледельческим союзом, власть на местах должны взять военно-революционные комитеты, на которые возлагается ответственность за соблюдение правопорядка и революционной дисциплины, сохранение государственной и частной собственности. Когда курьеры отправились с директивой на места, кое-где в округах уже начались стычки…