Стетсон Кеннеди - Я был в Ку-клукс-клане

— Нет, он не настолько уж высок. Вступительный взнос — десять долларов, но как раз сейчас у нас проходит кампания по привлечению новых членов, и поэтому ты сможешь попасть в Клан за восемь долларов.

— А сколько из этой суммы ты тратишь на пиво? — спросил я улыбаясь.

— Клигл получает два доллара комиссионных за каждого привлеченного члена, — без особой застенчивости признался Слим.

— Ну, а как по части дальнейших взносов?

— Три доллара в квартал или, если ты платишь вперед, десять долларов в год.

— А кроме этого, я полагаю, надо купить и балахон?

— Великий Дракон продает их по пятнадцать долларов за штуку.

— Пятнадцать долларов за простыню и наволочку?! — возмущенно фыркнул я. — Да я смогу достать себе балахон за меньшую сумму…

— Ты, верно, ни разу не видал ни одного балахона вблизи, — терпеливо пояснил Слим. — К нему полагаются накидка и кушак, а также капюшон и кисть, причем все это очень красиво вышито. Женщины из группы Бетси Росс — женской вспомогательной службы Клана — бесплатно их вышивают, и поэтому ты действительно получаешь стоящую вещь. Балахон будет служить тебе долго, если ты только будешь следить за ним, не раздерешь его о кусты, выезжая ночью на дело.

— А ты не знаешь, где бы я мог купить хороший подержанный балахон?

— Послушай! — проворчал Слим, теряя терпение. — Неужели тебе неизвестно выражение: «Став клансменом, ты клансмен навсегда»? Никто не может просто так взять и выйти из Клана! Если тебя когда-нибудь лишат подданства Невидимой Империи, ты не сможешь взять с собой свой балахон. Знаешь, я начинаю думать, что ты Несерьезен!

— Да нет, наоборот, — заверил я Слима, подумав, что, пожалуй, перехватил, играя в недоступность. — Просто дело заключается в том, что у меня сейчас нет денег на вступительный взнос. Я тебе скажу сразу же, как только надумаю вступить.

— О'кэй, — сказал Слим, явно разочарованный, что ему не удалось тут же загрести пару долларов за комиссию. — Но если ты раздумаешь, то много потеряешь. Я являюсь членом штаба Клана — Кложи номер один имени Натана Бедфорда Форреста, названной так в честь кавалерийского генерала конфедератов. У нас самые лучшие ребята, и, мне кажется, я мог бы тебя к нам устроить. На это уйдет некоторое время даже после того, как я сообщу им о тебе. Имена подающих заявление о приеме должны объявляться всем членам Кложи в течение двух недель, для того чтобы выяснить, не имеет ли кто-нибудь каких-либо возражений против кандидатуры вступающего. Кроме того, наш Кломитет по расследованию, составленный из лучших полицейских детективов Атланты, должен будет тебя проверить.

— Не беспокойся, я так же чист, как и они сами, — сказал я, прекращая этот разговор.

Мне больше всего хотелось, чтобы Слим, передавая мой вступительный взнос, сообщил: «Вот взнос одного парня по имени Перкинс. Мне пришлось чертовски над ним поработать, пока я не уговорил его вступить!»

Прождав около недели, я решил, что ситуация достаточно созрела.

— О'кэй, Слим! — заявил я. — Если твое предложение остается в силе, я согласен его принять.

— Молодчина! — с загоревшимися глазами воскликнул Слим. — Пойдем-ка в уборную. Я не люблю делать дела прямо здесь, в баре. Ведь никогда не знаешь, кто будет заглядывать тебе через плечо!..

Мы направились в туалетную комнату. Там никого не было. В помещении была страшная вонь. «Подходящая атмосфера для вступления в Ку-клукс-клан!», — подумал я.

— Бланк заявления у меня в кармане, — сказал Слим, пряча мои восемь долларов. Вытащив помятый бланк, он передал его мне. На бланке красовалась надпись: «Заявление на подданство Невидимой Империи Рыцарей Ку-клукс-клана». Я стал читать:

«Его Величеству Магу Империи.

Я, нижеподписавшийся, местный уроженец, истинный и лойяльный гражданин Соединенных Штатов, будучи белым человеком мужского пола, умеренного нрава, здравомыслящим, верящим в догматы христианской религии, в сохранение превосходства белых и в принципы настоящего американизма, почтительно обращаюсь с просьбой о приеме в Рыцари Ку-клукс-клана через Кложу № 1 Клоролевства Джорджия.

Я честью своей гарантирую, что буду строго соблюдать все правила и требования, связанные как с приемом меня в подданство, так и с последующим членством, а также всегда буду сохранять строгое и лойяльное подчинение данной Вам власти… В случае, если я окажусь недостойным членом Клана, я с готовностью приму как должное любое наказание, которому Вы своей властью сочтете необходимым меня подвергнуть».

Время размышлений прошло. Я размашисто подписался, правда, не без некоторого трепета при мысли о том, какую судьбу я себе уготовил.

— Нам нужно проставить здесь еще два имени: тех, кто мог бы за тебя поручиться, — сказал Слим. — Я дам свою подпись. А ты еще кого-нибудь знаешь в Клане?

— Понимаешь, я не знаю, действительно ли он является членом Клана, — ответил я, медленно вытягивая своего козырного туза, — но я довольно хорошо знаком с Джином Толмэджем.

Это имя оказало магическое действие.

— Вы друг Джина?! — вскричал Слим, сразу же становясь почтительным. — Ну, лучше этой рекомендации никто ничего не придумает! Мы запишем его имя.

— А что ты скажешь о моем дядюшке, который был Великим Титаном Клана во Флориде? — спросил я. — Сейчас его, правда, нет в живых, но, как ты считаешь, его имя может чем-нибудь помочь?

— Еще бы, конечно! У Мага есть передвижная картотека, где значится свыше девяти миллионов имен бывших членов Клана начиная еще с двадцатых годов. Как звали твоего дядю?

Я сказал ему, и он записал: «Племянник Брэди Перкинса, бывшего Великого Титана Клоролевства Флорида. Смотри архивное досье».

— Ну, у тебя не будет никаких затруднений! — сказал Слим.

— А как я увнаю, что меня приняли?

— Не беспокойся, мы с тобой свяжемся. Жди спокойно…

Я ждал, ломая голову над тем, что удалось узнать «Кломитету» о Джоне Перкинсе и что может случиться, если он обнаружил, что в действительности я антиклановский писатель Стетсон Кеннеди…

Пока разбиралось мое заявление о вступлении в Клан, я посвятил свое время тому, чтобы установить еще один контакт, который, как я полагал, может сослужить мне хорошую службу в моей разведывательной деятельности. Я уже давно взял себе за правило подписываться на все человеконенавистнические газетенки, издаваемые на Юге. Самой злобной из них являлась «Саутерн аутлук». Она печаталась в Бирмингеме, штат Алабама.

Именуя себя «газетой, рисующей американский образ жизни», «Аутлук» преподносила читателям мешанину из проклановской, антинегритянской, антисемитской и антипрофсоюзной пропаганды, щедро сдобренную приправой из «комиксов», карикатур, порнографических фотографий, уголовщины и кроссвордов. В одном из номеров этой газеты, полученном уже в Атланте, я наткнулся па следующее объявление: