Стетсон Кеннеди - Я был в Ку-клукс-клане

— Да, конечно! — воскликнул он с явным облегчением, удостоверившись, что перед ним вовсе не настоящий куклуксклановец. — Я проведу вас сейчас к мистеру Роберту Стриплингу — он наш главный расследователь. Присядьте. Я сообщу ему о вашем приходе. Ваша фамилия, мистер?

— Кеннеди, — ответил я, усаживаясь на предложенный стул. — Я уверен, что он получил мое письмо — оно было заказное.

— Прекрасно, мистер Кеннеди. Посидите, я сейчас вернусь.

С этими словами он вышел в смежное помещение, боязливо оглянувшись, прежде чем закрыть дверь.

Я сидел в своей маске и ждал…

Шли минуты. Никто не появлялся. Взяв портфель, я открыл его, поправил на маске прорези для глаз и стал перебирать бумаги.

Вскоре за дверью стала собираться толпа. Люди заглядывали в комнату, но ни один человек не отважился войти.

И вдруг — взрыв, вспышка! Усилием воли я заставил себя усидеть на месте. Потом я сообразил, что в дверях вспыхнула магниевая лампа. Судя по всему, На место происшествия уже явились представители прессы Капитолия. Но никто из них не спешил снять меня крупным планом.

Я разбирал свои бумаги и размышлял над тем, какого рода прием готовит мне Стриплинг. В дверях замелькал знакомый мне цвет формы полицейских Капитолия. Но и они держались на расстоянии.

Прошло не менее четверти часа, прежде чем двое из них, сержант и рядовой, расправив плечи, вошли военным шагом в комнату.

— Вам придется последовать за нами, — заявил сержант. Я видел, что при первом неверном движении они бросятся на меня.

— Хорошо, — ответил я. — Только я сначала приведу в порядок свои бумаги.

В это время документы были разложены у меня на коленях. Пока я медленно складывал бумаги обратно в портфель, полицейские нерешительно переминались, и вид у них был довольно глупый. Защелкнув портфель, я поднялся на ноги.

— Я готов.

Мы вышли из комнаты. Я шел посредине, слева и справа шагали полицейские. Толпа в дверях расступилась, и четверо других полицейских пошли следом за нами по коридору.

— Как вы смеете со мной обращаться подобным образом, — запротестовал я, оборачиваясь к сержанту. — Я лично знаю мистера ЯК'а!

— Это еще что за птица? — спросил сержант, полагая, без сомнения, что речь шла о каком-нибудь новом боссе в Вашингтоне.

— Он хочет «спасти Америку», — сказал я.

— Не понимаю, — коротко заявил сержант.

По лицу его я видел, что он и впрямь не понимает меня.

— Я пробовал на тебе куклуксклановские пароли, — объяснил я ему. — Думал, может, ты тоже брат-клановец.

— Вот оно что! — рассмеялся сержант. — Ну нет… Хотя, пожалуй, кое-кто из парней в городской полиции мог бы тебе ответить на твои пароли.

— Куда же мы идем? — спросил я.

— В караульную. Лейтенант Марион Уилсон намерен задать тебе парочку вопросов. Конгрессмен Рэнкин приказал увести тебя — он сидел там в комнате со Стриплингом. И возблагодари бога, что Рэнкин не пожелал побеседовать с тобой: он носит пистолет длиной с руку от плеча до кончиков пальцев и легко выходит из себя!

Меня слегка покоробило от этого сообщения.

Я вошел в караульное помещение. Оно оказалось на первом этаже, неподалеку от бокового входа.

Лейтенант Уилсон разговаривал по телефону. Он сделал знак сержанту, и тот пробежал руками по моему балахону, чтобы удостовериться, что я безоружен.

— Ничего не поделаешь, — сказал сержант с виноватой ноткой в голосе. — Всякое бывает. На прошлой неделе мы задержали горца из штата Теннесси. Он шатался тут с двумя револьверами и заявил нам, что хотел угрохать президента!

Теперь я понял, чем была вызвана осторожность, с какой обращались со мной репортеры и даже полицейские. Решив, что настало время снять маску, я откинул капюшон и вытер платком потный лоб. Полицейские, казалось, были довольны, что видят, наконец, с кем им приходится иметь дело.

Лейтенант Уилсон, стройный молодой человек лет тридцати, положил телефонную трубку и повернулся ко мне.

— Документы! — сказал он без лишних слов.

Я подал ему свои шоферские права и страховой билет. Он сделал какие-то пометки в блокноте и снова взглянул на меня.

— Так что же все это значит? — спросил он.

Я посвятил его в свои намерения. Он слушал меня внимательно, а под конец даже слегка улыбнулся. Не задавая больше вопросов, он снова поднял трубку и набрал по коммутатору номер.

— Умственные способности, повидимому, в норме, — вежливо сообщил он кому-то — по всей вероятности, Рэнкину — на другом конце провода.

После долгого молчания лейтенант сказал: «Есть, сэр!» — и повесил трубку.

— Можешь идти! — сказал он мне. — Но не советую тебе носить эту штуку на улице. Городская полиция может оказаться не столь понятливой.

Поблагодарив лейтенанта за участие, я снял свою «робу», запихнул ее в портфель и направился к выходу.

— И смотри не возвращайся сюда! — крикнул мне вслед лейтенант.

На улице меня поджидали репортеры Капитолия. Всем им не терпелось узнать, что это за куклуксклановец нанес визит Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и с какой целью. Я удовлетворил их любопытство, и на следующее утро печать разнесла сообщения репортеров по всей стране. Главный расследователь комиссии Стриплинг пытался спасти положение, заявив, что он «не хотел вести переговоры с человеком, одетым в балахон Ку-клукс-клана».

Это вынудило меня нанести комиссии повторный визит, прежде чем я покинул столицу. На этот раз я оставил свой балахон в гостинице, взяв с собой лишь портфель. Когда я постучался в дверь приемной, девушки-секретарши, увидев меня и узнав мой портфель, приглушенно взвизгнули и замерли на месте. Человек за столом состроил удивленную физиономию. Мне пришлось ждать довольно долго, прежде чем меня ввели к Стриплингу.

— Известно ли вам, что комиссия занималась расследованием деятельности Ку-клукс-клана еще в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, когда ее председателем был конгрессмен Дайс? — с возмущением взревел Стриплинг.

— А вам известно, что после вашего так называемого расследования «Маг Империи» заявил репортерам, что программа этой комиссии так похожа на программу Ку-клукс-клана, что никакой существенной разницы между ними нет? — возразил я.

— Чепуха! — вскричал Стриплинг.

— Если так, то чем вы объясняете тот факт, что в нынешнем году комиссия решила не заниматься расследованием деятельности Клана?

— То была комиссия Вуда, а эта — комиссия Томаса, — заявил Стриплинг. — Мы самым определенным образом заинтересованы в информации относительно Клана.

— Несколько месяцев тому назад я предложил Томасу целый чемодан информации, а он даже не ответил мне.

— Ваше письмо было передано нашему подкомитету по расследованию фашистской деятельности, — отрезал Стриплинг, выказывая явное намерение закончить разговор. — Вы, несомненно, будете оповещены о ходе дела его председателем, конгрессменом Макдауэллом, когда он возвратится в Капитолий.