Олег Хасянов - Повседневная жизнь советского крестьянства периода позднего сталинизма.1945–1953 гг. [litres с оптимизированной обложкой]

В 1950 г. в колхозах Куйбышевской области предполагалось организовать сезонные детские ясли и площадки на 50 тыс. детей, но на деле открыли ясельные группы лишь для 15 788 детей [469] ЦГАСО. Ф. Р. 1911. Оп. 1. Д. 68. Л. 25. . В 1951 г. детские сады были организованы только в 204 колхозах, но лишь для 3537 детей, что составляло всего 19,6 % к запланированному показателю. В 11 районах области (Безенчукском, Кинельском, Клявлинском, Ново-Буянском и др.) не было ни одного детского сада [470] Там же. . В большинстве колхозов Больше-Черниговского района также не были организованы детские сады. В этом районе на 1951 г. детскими яслями и площадками планировалось охватить 1100 детей, а фактически детские учреждения были организованы только в 16 колхозах с охватом 280 детей [471] Там же. Л. 27. .

В колхозах, которые все же открыли детские сады, большинство их было расположено в частных квартирах, отсутствовал необходимый инвентарь, постельное белье, посуда, не было даже халатов для обслуживающего персонала. Все здания не соответствовали санитарно-гигиеническим требованиям.

В Дубово-Уметском районе из 17 колхозов детские сады были организованы только в девяти артелях. Причем восемь дошкольных учреждений находились «на квартирах у колхозников вместе с хозяевами» [472] ЦГАСО. Ф. Р. 1911. Оп. 1. Д. 68. Л. 28. . На 289 детей, охваченных детскими учреждениями в указанных девяти колхозах, имелось только два стола, 29 коек, семь стульев, 44 комплекта постельных принадлежностей, два умывальника, 45 чашек, 43 ложки [473] Там же. . В колхозе «Солидарность» Больше-Глушицкого района в детских яслях на 27 детей имелось всего лишь «6 неисправных топчанов, одна миска, 10 чашек, а постельные принадлежности и другой инвентарь совершенно отсутствовали» [474] Там же. Л. 28. .

В укрупненном колхозе им. Ленина Больше-Черниговского района в 1951 г. детские ясли размещались в двух частных квартирах, при этом никакого оборудования и инвентаря для детей не было предусмотрено. По объяснению председателя колхоза, «оборудование и инвентарь для детей не приобретается из-за отсутствия в колхозе необходимых денежных средств» [475] Там же. . При этом нужно отметить, что в мае 1951 г. в этом колхозе израсходовали 3500 руб. колхозных средств на покупку водки «для коллективного обеда колхозников по случаю окончания весеннего сева» [476] Там же. .

Рождение детей в тяжелых материальных и культурных условиях, отсутствие социальных гарантий порождало множество проблем. Для определенного числа сельских жителей при отсутствии специальной государственной программы, направленной на развитие культуры контрацепции и профилактики нежелательной беременности, одним из важнейших механизмов контроля деторождения являлось искусственное прерывание беременности – аборт. Как известно, аборты в СССР были полностью запрещены в 1936 г., и этот запрет действовал до 1 ноября 1955 г. Как отмечает В.И. Сакевич, законодательный запрет официального прерывания беременности привел к формированию системы производства нелегальных абортов, стала также распространяться практика самоабортов [477] Сакевич В.И. Что было после запрета аборта в 1936 г. // Демоскоп. 2005. № 221— 222. Электронная версия бюллетеня «Население и общество». URL: http://www. demoscope.ru/weekly/2005/0221/reprod01.php#_FNR_7 . Архивные материалы свидетельствуют, что после завершения войны и демобилизации в СССР происходил рост количества зафиксированных абортов, несмотря на существующий запрет. Главная причина такого явления заключалась в социальных сдвигах внутри сельского общества: несмотря на крестьянские традиции, осуждающие детоубийство, аборт являлся главным механизмом регулирования деторождения и контроля численности членов семьи. Поэтому у большинства селян не было иного выхода, нежели прервать беременность. Куйбышевская областная прокуратура в 1946 г. указывала на рост количества уголовных дел, связанных с криминальными абортами. Только во втором полугодии 1946 г. число лиц, привлеченных к ответственности за данное преступление, возросло на 150 % [478] ЦГАСО. Ф. Р. 2972. Оп. 2. Д. 202. Л. 9. . В целом по области за совершение криминальных абортов было осуждено 79 женщин, прервавших беременность. Областная прокуратура отмечала, что «количество направленных в суд дел все еще далеко не соответствует тому месту, которое криминальные аборты фактически занимают» [479] Там же. . По данным Министерства юстиции РСФСР по Куйбышевской области, в 1950 г. количество уголовных дел, связанных с осуществлением незаконных абортов, возросло на 42,2 % [480] Там же. Ф. Р. 660. Оп. 1. Д. 252. Л. 284. .

Криминальные аборты довольно часто сопровождались различными осложнениями и нередко заканчивались смертью беременной женщины. 28 марта 1946 г. на полевом стане колхоза имени М. Горького Кошкинского района Куйбышевской области был обнаружен труп девушки-колхозницы М.С. И-ной. Вызванная председателем Б. Ермаковского сельсовета следственная бригада во главе со следователем А.Н. Щегловым установила, что «труп лежал в риге в 20 метрах от большой дороги, на расстоянии трех километров от сел Б. Ермаково и Ерандаево» [481] Там же. Ф. Р. 2972. Оп. 2. Д. 178. Л. 62. . Признаков насильственной смерти на трупе не имелось, но обращало на себя внимание, что ватный жакет был одет лишь на один рукав, а валяные сапоги на ногах «не доходили до полной ступни». Эти обстоятельства свидетельствовали о том, что «жакет и валеные сапоги были одеты уже на окоченелый труп», и И-ва умерла не в риге, а в другом месте. Вскрытие установило, что смерть И-вой наступила от сепсиса, вызванного преждевременными родами. Оказалось, что 20 марта 1946 г. погибшая прибыла в с. Ст. Тенеево, где жительница данного села К-на сделала И-вой аборт за « 1/ 2пуда муки, 1 пару варежек и 250 рублей». Но манипуляции с шестимесячной беременностью оказались неудачными, и 25 марта И-ва умерла в доме двоюродной сестры П-вой. «С целью сокрытия преступления П-ва отвезла труп сестры в с. Ермаково, «а оттуда, с помощью гражданки Е-вой перевезла труп в ригу и там бросила, создав видимость, что И-ва, возвращаясь домой, зашла в ригу и там замерзла» [482] ЦГАСО. Ф. Р. 2972. Оп. 2. Д. 178. Л. 63. .

За совершение систематических абортов на протяжении длительного времени, при отсутствии специального медицинского образования и в антисанитарной обстановке, в августе 1945 г. была осуждена к трем годам лишения свободы условно жительница Красноярского района К-на, которая даже после осуждения свою деятельность не прекратила [483] Там же. Д. 181. Л. 99. . К-на призналась следствию, что сделала аборт И-вой «путем введения раствора марганцевого калия в матку с помощью шерстяной трубы и резинового баллона». Вскоре в двух километрах от с. Б. Ермаково был найден труп недоношенного ребенка. Уже 7 апреля 1946 г. судом Кошкинского района К-на за проведение незаконного аборта была приговорена к тюремному заключению сроком на 10 лет, П-ва за оказание помощи в осуществлении аборта и сокрытие преступления была приговорена к пятилетнему тюремному сроку, Е-ва, участвовавшая в сокрытии трупа, была лишена свободы условно сроком на три года [484] Там же. Д. 178. Л. 63. . В Больше-Черниговском районе за «производство самоабортов путем искусственного вмешательства» в 1947 г. были осуждены три колхозницы [485] Малышева В. Из зала суда // Большевик. 1948. № 10. С. 2. .