Питер Кенез - Полная история Белого движения

Донесения «Азбуки» с советской территории основывались на свидетельствах очевидцев и на советской прессе. Белые агенты никогда не проникали в руководящие органы другой стороны. Хотя многие бывшие царские офицеры дезертировали из Красной армии и осуществляли саботаж, притворяясь, что служат в ней, не существует свидетельств того, что «Азбука» находилась в контакте с кем-то из этих людей. С другой стороны, агенты точно были внедрены в армии Скоропадского и Петлюры. Время от времени «Азбука» информировала генеральный штаб (Ставку), что некоторые из их людей делали проукраинские заявления, чтобы не выдать себя, и что их не следует считать предателями русского дела.

Помимо донесений, «Азбука» выполняла разные задачи. Например, Лукомский просил агентство собирать информацию по секретным дискуссиям на съезде казаков, который открылся в июне 1919 года в Ростове. Но в другой раз Ставка не доверила организации подготовку доклада для союзников и Колчака о ситуации на Юге России. «Азбука» также вела пропагандистскую работу для Добровольческой армии за границами России. Шульгин уделял особое внимание воздействию на общественное мнение в соседних странах, и поэтому «Азбука» сохраняла центры в Кишиневе, Варшаве и Вильно. Иногда «Азбука» предпринимала открытые акции. Заручившись разрешением Ставки, агенты организовывали саботаж на советских военных поездах и военных заводах. Агенты «Азбуки» поддерживали связи с повстанцами, действовавшими против советского режима.

Нет сомнений, что «Азбука» могла бы достичь большего, если бы Деникин решил оказать ей полную поддержку. Шульгин хотел основать центры на Кавказе и в Сибири, но не смог этого сделать из-за нехватки средств. Он чувствовал все большее отвращение к скаредности Деникина и был готов сдаться. В феврале 1919 года он написал Степанову из Одессы: он так беден, что семья может есть только один раз в день. «Азбука», говорил он, не может удерживать инициативу в этом городе в своих руках, в то время как украинских националистов и даже большевиков, кажется, очень хорошо финансируют. А в июне он снова попросил 750 000 рублей, но получил он всего 500 000 — самая крупная сумма, которую ему когда-либо давала Добровольческая армия. В октябре он хотел 1,4 миллиона, но Деникин вообще отказался дать ему денег.

«Азбука» прекратила свое существование, потому что у нее закончились деньги. В декабре 1919 года она распалась. После некоторых переговоров Деникин дал ничтожную сумму в семьдесят пять тысяч рублей на цели ее ликвидации. Шульгин, горько разочарованный в Добровольческой армии, которая так неохотно выделяла ему средства, также потерял веру в Белое движение в целом и перестал играть активную роль в продолжении антибольшевистской борьбы.

Даже белые понимали, что их пропаганда неэффективна и что их враги значительно превосходят их в этом отношении.

Они надеялись найти решение и поэтому неустанно реорганизовывали свой орган пропаганды. Когда Добровольческая армия учредила Особое совещание, оно основало агитационно-пропагандистский отдел внутри управления иностранных дел. Отдел, который стали называть ОСВАГ (от «осведомительно-агитационное отделение»), возглавлял С. С. Чахотин. Он был хорошо образованным и трудолюбивым человеком, но в целом бюрократом и абсолютно не подходящим для своей новой должности. Члены Особого совещания вскоре поняли, что объединение пропаганды и иностранных дел — это ошибка и что необходима крупномасштабная реорганизация. Совещание решило вложить крупную сумму денег в учреждение независимого управления и доверить его кому-то другому, а не неопытному Чахотину.

В конце января 1919 года руководство ОСВАГом принял на себя Н. Е. Парамонов. У него был впечатляющий опыт. Он был одним из наиболее видных кадетов Войска Донского и одним из лидеров оппозиции консервативной политики атамана Краснова. Но также он обладал политическими связями по всей стране и, что было особенно полезно на его новой должности, обширным опытом издательской деятельности. Он планировал осуществить далеко идущие и амбициозные перемены. Прежде всего, он попросил о бюджете в 50 миллионов рублей на следующие три месяца. В начале 1919 года это все еще была очень крупная сумма денег, так что Особое совещание решило, что может выделить только половину запрошенного. Даже так в то время ОСВАГ хорошо финансировался.

Парамонов решил разместить свои служебные помещения в Ростове, а не в Екатеринодаре, потому что Ростов, намного более крупный город, обладал техническими возможностями, такими как печатные станки, которые были необходимы для успешной работы. Также он не хотел отказываться от участия в политической жизни Войска Донского. Такое размещение, однако, имело свои недостатки. Ценой атамана Краснова за то, чтобы разместить агентство на территории Дона, было право назначить одного из заместителей Парамонова. Поскольку Краснов и Парамонов были политическими противниками, неудивительно, что атаман выбрал Ф. Д. Крюкова, человека, с кем Парамонов не мог хорошо работать и чье вмешательство только служило ему помехой. Что более важно, Парамонов был вынужден уехать из Екатеринодара, центра власти; это ослабило его влияние, что привело к непониманию и позволило тем, кто возражал против его политики, открыто выступать против него.

Парамонов в полной мере понимал, что никакой объем реорганизации, денег или технических ресурсов не сможет помочь, пока армия не будет готова изменить часть своих политических мер. Соглашаясь на этот пост, он написал докладную записку генералу Романовскому, главе генштаба. Эта докладная записка, один из самых либеральных документов, созданных белыми лидерами в течение войны, была аргументированной критикой существующей практики. Объективно ее можно воспринимать как анализ причин окончательной неудачи Белого движения.

Прежде всего, замечал Парамонов, привлекательность Добровольческой армии можно увеличить, только если офицеры преуспеют в удержании солдат от мародерства и в том, чтобы заставить их вести себя дипломатично по отношению к населению. Он хотел прозрачно сформированной иерархии власти, в которой низшие элементы всегда бы проводили в жизнь политику, согласованную с Екатеринодаром. Он также видел, что нехватка четко сформулированной программы не только препятствует расширению привлекательности армии, но и подрывает ее, позволяя противнику представлять цели движения в максимально невыигрышном свете; в результате консерваторы считали, что армия слишком уж левая, а левые полагали ее сборищем реакционеров. Парамонов рекомендовал левую программу. Он хотел, чтобы Деникин сделал следующие заявления: