Питер Кенез - Полная история Белого движения

Деникину поручили разработку конституции Добровольческой армии на основе соглашения 31 декабря. Этот документ был подписан генералами Алексеевым, Корниловым и Калединым и был первой попыткой учредить законное руководство на территории, контролируемой Белой армией. Предложения Деникина были простыми, как и можно было ожидать от солдата-политика:

1. Гражданское руководство, иностранные дела и финансы поручены генералу Алексееву.

2. Военное руководство поручено генералу Корнилову.

3. Управление Донской областью поручено генералу Каледину.

4. Высшее руководство поручено триумвирату. Он решает все проблемы высшего значения. На встречах триумвир занимает председательское место и руководит обсуждением проблем.

В это же время по инициативе М. М. Федорова был сформирован совет общественных деятелей в помощь генералу Алексееву в его работе по налаживанию контактов с иностранным руководством, русскими антибольшевистскими организациями, и прежде всего в изыскании денежных средств. Помимо Федорова в организации состояли такие известные политики как П. Н. Милюков, Р. В. Струве, А. С. Белецкий и князь Г. Н. Трубецкой. Донское правительство уже сформировало организацию с подобными функциями, и, чтобы не работать над одними и теми же проектами, было решено перевести двух представителей известных кадетских политиков Н. Е. Парамонова и М. П. Богаевского, близкого помощника атамана Каледина, в совет.

Разделение власти между триумвирами не работало. Черту, разделяющую военные, финансовые и политические материи, провести было сложно, и Корнилов постепенно де-факто присваивал себе все большую часть обязанностей Алексеева. Вскоре гражданские поняли, что в движении, где главенствующую позицию занимает Корнилов, они не смогут сыграть важную роль. Корнилов очень сильно недолюбливал политику и политиков. Это чувство было свойственно всем недалеким военным, особенно правым. Недоверие Корнилова к политикам было вызвано революцией. Как бывший военнопленный времен сражений с Австрией 1915–1916 годов, он выражался так: «Нужно вздернуть всех этих Милюковых». Теперь он с презрением относился к политикам в Новочеркасске, игнорируя их советы и избегая любого контакта, насколько это было возможно. Начальник штаба Корнилова, генерал Лукомский, писал, что единственной причиной передвижения армии в Ростов в январе 1918 года было желание Корнилова избавиться от общественных деятелей, собравшихся в казачьей столице. Так как Ростов находился ближе всего к линии фронта в то время, он надеялся, что политики не последуют за штабом в зону военных действий.

Между Корниловым и Алексеевым постоянно возникали разногласия. 22 января капитан Капелька, офицер штаба Алексеева, проинформировал своего начальника, что слышал о планах Корнилова перевести армию в Ростов. Согласно информации Капельки, Корнилов хотел таким образом объявить себя диктатором. Алексеев срочно созвал генералов и политиков и пригласил Корнилова, чтобы тот объяснил ситуацию. Корнилов оскорбился и не явился на эту встречу. Деникин и Каледин приложили огромные усилия, чтобы помирить генералов. Корнилов был готов продолжать сотрудничество, только когда Алексеев извинится, и было принято решение, что гражданский совет отныне будет лишь давать советы.

Несколько дней спустя произошел инцидент, обостривший разногласия между Алексеевым и Корниловым. Князь Девлет-Гирей, черкесский руководитель, прибыл в Ростов, чтобы предложить Корнилову сформировать армию из его людей. Для этого он попросил миллион рублей. Корнилову понравилась эта идея, и он одобрил план, но Алексеев категорически отказался давать так много денег на столь рискованное предприятие. Пытаясь успокоить Корнилова, он предложил дать 200 тысяч рублей, но Девлет-Гирей не согласился принять эту сумму.

К этому времени отношения между двумя генералами настолько ухудшились, что они разговаривали друг с другом, только когда это было совершенно необходимо. Обычное общение происходило через переписку, хотя их кабинеты в Ростове, в доме Парамонова, находились рядом.

Постоянные ссоры между представителями высшего руководства армии отравляли атмосферу в Ростове и Новочеркасске. В итоге даже младшее офицерство разбилось на два лагеря. Роман Гуль описывает ситуацию, ярко иллюстрирующую глубину этой проблемы:

«В маленькой комнате прапорщики записывают людей, забирая их документы; мужчина спрашивает: «Кто может поручиться за вас?» Я называю имя близкого друга генерала Корнилова, полковника Колчинского. Прапорщик делает гримасу, пожимает плечами и говорит сквозь зубы: «Ну он даже не принадлежит к нашей организации…» Я сильно удивился и ничего не понял. Только потом полковник Колчинский объяснил мне, что офицеры бюро были партизанами Алексеева, а он был корниловцем. Между двумя этими лагерями шла скрытая война».

Очень хочется попробовать найти разницу между идеологиями Алексеева и Корнилова. Многие историки, писавшие о Белом движении, объясняют это как противостояние между республиканским и демократическим элементом, с одной стороны, и консервативным и монархическим — с другой. Сложность состоит в том, что, пока одни историки считали Алексеева представителем консервативной идеологии, другие связывали его с республиканцами и демократами. Милюков, например, знавший лично обоих генералов, считал, что монархисты последуют за Корниловым, в то время как Алексеев навсегда останется сторонником Февральской революции. Деникин, знавший этих людей гораздо ближе, считал, что дело совсем в другом.

Решение этой задачи такое: между политическими взглядами Корнилова и Алексеева на самом деле было немного различий. Под давлением Корнилов мог бы оказаться приверженцем республиканской формы правления — в этом Деникин был прав. Но взгляды Корнилова определялись не столько его политической идеологией, которая была достаточно простой, сколько его темпераментом, а по темпераменту он был радикалом. Его склонность к радикальным решениям делала его самым ярым врагом большевизма, вследствие чего Милюков считал его правым экстремистом.

Именно в отношении к радикальным решениям и заключалась разница во взглядах двух генералов. Нестерович, связная между антикоммунистическими организациями и армией на юге, описывает инцидент, иллюстрирующий эту разницу. Тайная офицерская организация попросила ее узнать, как Алексеев относится к террористическим актам. Планировалось взорвать Смольный, штаб-квартиру большевиков, во время встречи их главных руководителей. Случайно Нестерович заговорила об этом с Алексеевым при Корнилове:

«Генерал Алексеев, как всегда, говорил тихим и спокойным голосом: „Никто не должен так поступать, потому что могут пострадать невинные люди. Это поселит страх в сердцах людей, жители Петрограда будут расплачиваться за это”. Но генерал Корнилов считал иначе; он сказал, что устранив главных лидеров большевизма, будет проще уничтожить установленный режим. „Если придется сжечь половину России, — говорил он спокойно, — пролить кровь трех четвертей всего русского населения, на это можно пойти ради спасения России”».