Питер Кенез - Полная история Белого движения

Тем не менее, неправильно сводить конфликт между Доном и Добровольческой армией к конфликту двух людей, так как он зародился еще до того, как Краснов стал атаманом. Когда в начале мая Деникин получил известие об освобождении Новочеркасска казачьей армией, он послал генерала Кислякова наладить контакт с антибольшевистским Доном. Доклад Кислякова разочаровал Деникина. Временное правительство Новочеркасска вежливо, но твердо отказалось от предложения Деникина объединить их силы, также стало ясно, что казаки не разделяют враждебного отношения Деникина к немцам.

Деникин наблюдал за событиями в Новочеркасске с растущим беспокойством. Он несправедливо обвинял Краснова в появлении казачьего национализма, который играл большую роль во всех решениях «Круга спасения Дона». Его раздражали показные манифестации этого национализма, новый флаг и гимн. Еще больше он был поражен изменениями атмосферы в Новочеркасске, исключением иногородних из правительства Войска, возвращением к системе царских времен.

Плакат Белого движения

Первая встреча генерала Краснова и командования Добровольческой армии состоялась 28 мая в станице Манычской. Добровольческую армию представляли генералы Алексеев, Деникин, Романовский и атаман Филимонов, вместе с Красновым были генерал Богаевский и полковник Бикадоров. Встреча началась в час дня и продолжалась до позднего вечера, проходила в атмосфере враждебности. Для ее участников стало ясно, что и речи не может идти о тесном сотрудничестве Деникина и Краснова, которое существовало между Алексеевым и Калединым несколько месяцев назад. Каледин, который был на десять лет старше Деникина, имел репутацию одного из лучших генералов русской армии во время войны и уже командовал дивизией в 1914 году. Деникин, человек строгой морали, воспринимал бы Каледина как равного и не предпринимал бы попыток подчинить его себе. Краснова же он считал выскочкой. Он так и не понял, что революционная обстановка все перевернула; даже когда он нуждался в Краснове гораздо больше, чем атаман в нем, возможно, он считал его своим подчиненным, читая ему лекции и указывая ему, что делать. Краснова такое отношение возмущало. В своих мемуарах он писал, что сказал Деникину, что не потерпит его тон, так как он «больше не генерал теперь, а глава пяти миллионов человек».

Встреча в станице Манычской все же не прошла бесследно. Краснов обещал выделить Добровольческой армии 6 миллионов рублей из банка Ростова, а также продолжать поставлять немецкое снаряжение; он позволил открыть бюро по набору в армию в Новочеркасске и Ростове, обещал медицинскую помощь всем больным и раненым. Добровольческая армия взамен обещала защищать Дон от большевиков с юга. Без сомнения, Добровольческая армия выиграла гораздо больше от этого соглашения; так как большевики на Кубани были очень слабы, поэтому вряд ли бы решились напасть.

По всем же остальным вопросам руководство Добровольческой армии и донская делегация разошлись во мнениях. Деникин снова поднял вопрос об объединении командования, что, по сути, означало подчинение большей по численности Донской армии Добровольческой. Атаман, естественно, не был в этом заинтересован. Деникин возмущался, что немецкие солдаты в Батайске постоянно нападают на солдат Добровольческой армии и на казаков. Краснов пообещал, что этого больше не повторится, но был очень раздражен, так как считал все ложью. С одной стороны, Добровольческая армия получала оружие с Украины, с разрешения оккупирующих ее немцев; с другой стороны, Деникин не только сам не хотел иметь дело с немцами, но еще и призывал к этому Украину и Дон. Краснов так описал ситуацию несколько месяцев спустя на встрече Круга:

«Да, да, джентльмены, репутация Добровольческой армии чиста и безупречна. А я, донской атаман, беру грязные немецкие снаряды и пули, мою их в чистом Дону и отдаю их чистыми Добровольческой армии. Стыд за это дело остается со мной».

Горечь и сарказм замечания Краснова дает полную картину истинного отношения к руководству Добровольческой армии. Главной целью встречи в Манычской было скоординировать стратегию двух армий. Но по этому вопросу соглашение так и не было достигнуто, что будет детально описано в следующей главе.

После встречи в Манычской отношения продолжали ухудшаться и далее. Так как немцы стали вести политику против Добровольческой армии, они заставляли Краснова не только прекратить оказывать поддержку антигерманской армии, но и обезоружить ее и распустить или, по крайней мере, заменить генералов Алексеева, Деникина и Романовского на более покладистых. Краснову делает большую честь то, что он не только не принял этого предложения, но и продолжал помогать Добровольческой армии оружием и деньгами. Давление немцев заставляло Краснова еще больше раздражаться непримиримостью Деникина и его непониманием всех сложностей обстановки. Деникин, в свою очередь, был по-прежнему невысокого мнения о Краснове и волновался, что атаман выполнит требования немцев и предпримет шаги против добровольцев.

Так как Добровольческая армия и донское правительство придерживались разных направлений в международной политике и разных идеологий, было неизбежным то, что они привлекали последователей из противоположных лагерей. Большое число казаков, которых не устраивал консерватизм Краснова, предпочли перейти в Добровольческую армию. С другой стороны, более консервативные взгляды Краснова беспокоили Деникина, так как он помнил о том, что монархист полковник Дроздовский предпочел присоединиться к армии Краснова.

Одной из главных проблем двух армий стали непрекращающиеся ссоры между казаками и офицерами в Новочеркасске. Даже когда Добровольческая армия старалась держаться подальше от города, многие офицеры находили разные причины, чтобы только не оставаться в ужасно скучной станице Егорлыкской или Мечетинской. Казаки ненавидели своих союзников, а офицеры не переносили проявлений казачьего сепаратизма.

У Деникина сложились особо плохие отношения с тридцатидвухлетним генералом Денисовым, командующим Донской армией. Денисов хотел, чтобы Деникин воспринимал его как равного себе, а этого командующий Добровольческой армией вынести не мог. Денисов постоянно шутил над Добровольческой армией, и, конечно, рано или поздно эти шутки доходили до Деникина. На одном светском мероприятии в присутствии донских офицеров Добровольческой армии Денисов назвал добровольцев «бродячими музыкантами». Это выражение по каким-то причинам сильно задело Деникина. Позже, когда донское руководство попыталось реабилитировать себя в глазах союзников, Добровольческая армия сравнила их поведение с поведением проститутки, которая пытается продать себя тому, кто заплатит больше. Денисов ответил совершенно справедливо: «Если Донское войско — проститутка, продающая себя тому, кто может заплатить, то Добровольческая армия — сутенер, который живет и питается тем, что она зарабатывает».