Питер Кенез - Полная история Белого движения

Председателем Особого совещания являлся Алексеев, а его заместителями — последовательно Деникин, Драгомиров и Лукомский. По проекту существовали «большие» (по наиболее серьезным вопросам) и «малые» (по вопросам, требующим скорейшего решения) заседания Особого совещания. Алексеев должен был председательствовать на «больших» заседаниях, собираемых для решения наиболее серьезных вопросов общегосударственного характера и рассмотрения проектов законов, касающихся нескольких ведомств. На «малых» заседаниях, где предполагалось рассматривать срочные текущие вопросы, должен был председательствовать Деникин. На «больших» заседаниях должны были присутствовать главы всех ведомств, а на «малых» заседаниях присутствовали только те, в чьей компетенции было решение конкретных вопросов.

Создание Особого совещания происходило медленно. Будучи тяжелобольным, Алексеев не мог участвовать в работе организации. Деникин, лично выступающий против Сорокина, также не мог уделить Особому совещанию достаточно внимания. Самой главной проблемой стал выбор глав ведомств, так как в Екатеринодаре было мало политиков, подходящих на эту роль.

В середине сентября генерал Драгомиров, который все чаще заменял Алексеева, доверил двум кадетским адвокатам, профессору К. Н. Соколову и В. А. Степанову, разработку конституции Добровольческой армии. Профессиональным экспертам предстояло выполнить двойную работу: сформулировать принципы власти Добровольческой армии и согласовать права кубанского правительства с правами командования Добровольческой армии. Как упоминал в своих мемуарах Соколов, вторая задача была гораздо сложнее первой. Соколов и Степанов работали в доме П. М. Каплина, кубанского кадетского адвоката, который в это же время разрабатывал кубанскую конституцию. Конституция Добровольческой армии была подготовлена за относительно короткое время, и после нескольких обсуждений с Драгомировым, Шульгиным, Лукомским Деникин ее принял 4 октября.

Генералы так же, как и политики, хотели власти; главным принципом конституции должна была быть верховная и неограниченная власть лидера армии. Но для Соколова и Степанова эта задача была сложной, так как для неограниченной власти требовался диктатор. В сложившейся ситуации Алексеев не имел никакой должности, а Деникин был лишь командующим армией. По сути, вся власть принадлежала Деникину, но именно Алексеева считали главой движения. Это не беспокоило Деникина, и ситуация всех устраивала.

Но написанная конституция не могла сохранить прежнее устройство; высшая власть должна быть отдана либо в руки Деникина, либо в руки Алексеева. Руководство армии знало, что Алексеев не проживет долго, его скорая кончина часто обсуждалась, но даже если он выздоровеет, старому генералу не хватит сил занять место предводителя целого движения. Хотя Соколов и Степанов не смогли решить эту важную и сложную задачу, они уладили проблему необычным способом. Первый пункт конституции гласил: «Верховная власть в регионе, контролируемом Добровольческой армией, принадлежит верховному лидеру Добровольческой армии». Под этим они подразумевали Алексеева. В скобках было добавлено: «Командующему Добровольческой армией»; здесь, конечно, имелся в виду Деникин.

Смерть Алексеева 8 октября, спустя четыре дня после принятия Деникиным конституции, разрешила эту дилемму. Деникин стал называться главнокомандующим Добровольческой армии.

Второй параграф конституции гласил: «В регионе, контролируемом Добровольческой армией, законы, принятые по всей российской территории до 25 октября, должны оставаться в силе, с некоторыми поправками».

Этот параграф был самым главным во всей конституции: она признает законы, действовавшие на территории России до 25 октября 1917 года, то есть признает Февральскую революцию. Конституция гарантировала свободу религии, печати, собраний, неприкосновенность собственности. Ни одно из решительных заявлений белого лагеря не было таким фундаментальным. Деникин признал законность реформ, в то время как Скоропадский и Краснов поступили иначе, а большинство его последователей, будучи монархистами, яростно ненавидели правительство Керенского. Таким образом, он проявил смелость.

Следующий параграф содержал следующее: «Все жители России, независимо от национальности, социального статуса и религии, имеют одинаковые права. Особые права и привилегии, которыми обладают казаки, остаются неприкосновенными».

Здесь очень хорошо видна дилемма, вставшая перед составителями документа. С одной стороны, они знали современные тенденции; и было бы опасно вставать на сторону казаков перед иногородними в местной гражданской войне. С другой стороны, судьба армии целиком зависела от поддержки казаков, поэтому нельзя было упразднять их особые привилегии. Поэтому второе предложение параграфа противоречит первому.

Другие параграфы части первой и второй включают перечень законов, обещающих свободу религии, печати, собраний, исключение ареста без законного расследования. Десятый параграф, последний во второй части, касается частной собственности: «Частная собственность неприкосновенна. Принудительное лишение недвижимой собственности при необходимости интересов области или общества должно происходить в соответствии с законом и компенсироваться».

В программах белых правительств о земле говорилось туманно и двусмысленно. Параграф о «неприкосновенности собственности» в конституции Добровольческой армии мог рассматриваться как объявление аграрной реформы недействительной. На территориях, занятых белыми армиями, были нередки случаи возвращения крестьянской земли помещикам, этот пункт лишил крестьян надежды когда-либо вернуться на свою землю.

Третья часть являлась уточнением к первому параграфу; в нем перечислялись права главнокомандующего Добровольческой армией. Главнокомандующий нес ответственность за вооруженные силы, проводил международные переговоры, издавал законы и постановления, ведал финансами, назначал на высокие посты, имел право прощать преступников и объявлять военное положение.

Четвертая часть касалась Особого совещания. Именно в ее основу легли наброски Шульгина. Один из параграфов гласил, что совещание является исключительно консультативным собранием, а также не имеет никаких прав, кроме как советовать главнокомандующему. Главнокомандующий выбирает не только председателя совещания, но и также глав ведомств, которые будут отчитываться только перед ним самим. Соколов и Степанов не сохранили деление на «большие» и «малые» заседания по плану Шульгина, а также внесли некоторые изменения в планы ведомств, заменив военно-морское ведомство на ведомство государственного устройства. Пятая часть состояла только из одного параграфа, утверждающего, что судебные органы на территории, находящейся под контролем Добровольческой армии, будут базироваться на уже существующих законах.