Питер Кенез - Полная история Белого движения

Нельзя сказать, что Ленин и его товарищи не задумывались о возможной опасности интервенции Антанты. Они верили в идею пролетарского интернационализма, но ждали, что вскоре им бросят совместный вызов Франция и Англия. Тем не менее, они оставались оптимистами.

Помимо грандиозных планов мировой революции, большевики хотели немедленно воспользоваться отступлением немецких войск, захватив ранее оккупированные ими территории России. 13 ноября советское правительство аннулировало Брест-Литовский мирный договор, а в последующие месяцы Красная армия с легкостью продвинулась на Украину, в Белоруссию и даже на территории Прибалтийских государств.

У белых, тем не менее, тоже были причины для оптимизма. Союз Антанты был вовлечен в Гражданскую войну с самого ее начала, и теперь казалось, что степень его участия возрастет. Нужды европейской войны определялись первыми шагами интервенции: антигерманская коалиция была убеждена, как оказалось неправильно, что необходимо создать второй фронт, чтобы выиграть войну. После подписания Брест-Литовского мирного договора 3 марта обнаружилось, что большевики не будут принимать участия в войне, поэтому страны Антанты стали активно поддерживать Белое движение. Они высадились в Архангельске, чтобы охранять военные материалы, которые они послали для ведения войны, надеясь, что Чехословацкий корпус в Сибири, возможно при поддержке японцев и американцев, станет ядром, вокруг которого может быть сформирована новая русская антигерманская армия.

Тем не менее, из-за проблем тыла и снабжения их вклад в антибольшевистское движение был ограничен. Добровольческой армии удалось получить лишь немногое. Так как немцы контролировали Украину, Черное море и Кавказ, наладить снабжение армии Деникина из-за границы было просто невозможно. Хотя богатые казачьи районы имели огромное стратегическое значение во время Гражданской войны, страны Антанты больше интересовали север и Сибирь. Они боялись, что военные материалы и снаряжение, полученные русскими от Антанты, могут попасть в руки врага.

В ноябре 1918 года Деникин был почти уверен, что скоро армии, победившие немцев, придут ему на помощь. Он не просил об интервенции как об услуге, он слепо верил, что наказать большевиков — это долг Франции и Англии. Он полагал, что Антанта поймет так же четко, как и он, что большевики являются агентами немцев, что позволить Ленину остаться в Кремле значит окончить мировую войну, так и не победив. Добровольческая армия была сформирована для того, чтобы продолжить участие в мировой войне, а свержение большевизма рассматривалось только как средство на пути к этой цели. И теперь Деникин ждал, что Антанта будет сражаться с большевиками с таким же усердием, с каким он сам сражался против немцев. В 1919 году Добровольческая армия отказалась сотрудничать с Германией, а в 1919 году такое же разумное требование Деникин предъявил к союзу Антанты, но он плохо понимал его мотивацию и давление, под которым тому приходилось действовать, поэтому отношения между ними начали портиться.

Но главное разочарование ждало впереди. В период после окончания войны белогвардейцы получили большую выгоду от помощи Антанты, одним из важных моментов было поднятие боевого духа. Деникин особенно много выиграл от этого. Факт, что страны Антанты признали его ведущим лидером в Южной России, помог создать видимость единства в антибольшевистском лагере. Неожиданное падение прогерманского правительства создало вакуум в Киеве, Одессе и Крыму, поэтому Добровольческая армия смогла расширить сферу своего влияния практически сразу.

Сразу после окончания мировой войны в Сибири произошли важные политические изменения. К сентябрю 1918 года Чехословацкому корпусу удалось завоевать практически всю Сибирь, но оказалось, установить свое эффективное правление на территории гораздо сложнее, чем свергнуть слабое правительство большевиков. Независимо от чехословаков, из политического хаоса возникло два конкурирующих правительства: левое — в Самаре, состоящее из некоторых членов распущенного Учредительного собрания, стремящееся к власти над всей Россией, и более правое — в Омске, называвшее себя Временным Сибирским правительством. В середине сентября, с подсказки чехословаков, оба правительства решили пойти на компромисс и образовать Директорию из пяти членов: двух социал-революционеров из Самары, двух представителей из Омска и генерала Болдриева, приверженца либеральных взглядов.

Директория была основана благодаря непростому компромиссу: она не должна была отчитываться перед Учредительным собранием, хотя могла созвать его, если 250 человек могли быть собраны вместе к 1 января 1919 года или 170 человек — к 1 февраля 1919 года. Новое правительство не обладало реальной властью, так как не существовало административного аппарата. Так как настроения офицеров в Сибири становились все более и более консервативными, Директория оказалась изолированной от единственной активной антибольшевистской силы. Когда группа офицеров 18 ноября захватила всех социал-революционеров, никто не был удивлен.

Военные называли адмирала А. В. Колчака Верховным правителем. Колчак, человек с явным недостатком политического опыта, был еще более безнадежным политическим дилетантом, чем его коллеги в Южной России. Его назначение было скандальным, его политическая и военная стратегия — недальновидной, его успехи слишком недолговечны и мимолетны, а его окончательный провал обещал быть более скорым, чем поражение Деникина. Важным итогом Октябрьского переворота стало доказательство того, что офицеры и социалисты ни при каких обстоятельствах и нигде не смогут работать вместе, а русский политический арсенал был крайне беден в горькие годы Гражданской войны.

Лидеры Добровольческой армии обладали скудной информацией о сложной политической обстановке на востоке. Они были шокированы, когда узнали, что Директория состоит из социалистов и собирается вновь созвать распущенное Учредительное собрание. В начале октября генерал Болдриев предложил Добровольческой армии взять Царицын и таким образом приблизить объединение двух фронтов. Добровольческая армия в то время вела сражения в Ставрополье, и Деникин не собирался следовать совету Болдриева, как и не последовал совету атамана Краснова, предложившего такую же стратегию в мае.

Новости о наступлении Колчака были восприняты в Екатеринодаре с огромным удовлетворением, это тоже способствовало подъему воодушевления в первые месяцы после окончания мировой войны.