Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Войтинский вспоминал: «В это время — было около 10 час. вечера — со мной прямым проводом соединился Зимний дворец. Говорил помощник начальника политического управления гр. Толстой. Кольцо вокруг Зимнего дворца смыкается. Силы защиты тают. Скоро ли прибудет помощь с фронта? Я ответил, что Черемисов неизвестным мне путем получил от Керенского приказ остановить направляемые в Петроград части. Тем же, по-видимому, путем он получил известие, что правительство более не существует. Толстой уверил меня, что это какое-то недоразумение: Керенский не мог отдать Черемисову приказа об остановке эшелонов, а правительство своей власти никому не сдавало, хотя часы его, если не подойдет помощь с фронта, сосчитаны» [3014] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 260–261. .

Память Войтинского не подводила, текст его беседы с Толстым сохранился. Войтинского вновь интересовала, прежде всего, позиция ЦИК, поскольку без его авторитета он не видел возможности сдвинуть с места войска фронта.

— Отношение, вас интересующее, трудно формулировать, так как ЦИК самостоятельно сегодня и вчера не заседает, члены его частью участвуют в съезде, частью поехали к войскам фронта, частью в Городской думе, где складывается Комитет общественного спасения.

Войтинский волнуется — и не без оснований, — как бы назначение Кишкина не вызвало разрыв с ЦИК (что на деле и произошло). И делает вывод:

— Если в Петрограде вы политически изолированы, то никаким усилиями не удастся создать вам поддержку на фронте» [3015] Красный архив. 1927. Т. 4 (31). С. 151–153. .

Толстой ответил, что «ЦИК так же, как и городская Дума, со всей энергией поддерживает правительство. Но все погибнет, если не будет отменено распоряжение Черемисова. Я обещал приложить все усилия к тому, чтобы это распоряжение было отменено». После получения известия о залпе «Авроры» связь с Зимним прервалась [3016] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 260–261. .

Ближе к полуночи о приказе об остановке войск узнает в Ставке Духонин, вызвавший на провод начальника штаба Северного фронта генерала Сергея Дмитриевича Лукирского, который сообщил:

— Главкосев, узнав, что я буду говорить с вами, приказал мне передать вам, что он, окончив разговор с Главкозапом, подойдет к аппарату для переговоров с вами. Все распоряжения, посланные сегодня о направлении названных Главковерхом войсковых частей в Петроград, Главкосев сегодня, в 10 ч. вечера отменил. О причине отмены я не знаю… Ныне войсковые части эти задержаны на местах посадки или возвращаются с пути…

Духонин дождался, когда к аппарату подойдет Черемисов, у которого спросил о причине: отмены отправки войск.

— Это сделано с согласия Главковерха, полученного мною от него лично. Известна ли вам обстановка в Петрограде?

— Будьте добры мне подробно сообщить обстановку, и где сейчас находится Главковерх?

— Временное правительство прежнего состава уже не существует; власть перешла в руки революционного комитета; казачьи полки остались пассивны в своих петроградских казармах, броневики перешли на сторону революционного комитета. Сегодня вечером кто-то, по-видимому, правые элементы, назначили генерал-губернатором Петрограда Кишкина, принадлежность которого к кадетским партиям известна на фронте. Это назначение вызвало резкий перелом в войсковых организациях фронта не в пользу Временного правительства, в Петрограде привело к тому, что революционные войска заняли Штаб округа и, по-видимому, прекратили деятельность генерал-губернатора. Керенский от власти устранился и выразил желание передать должность Главковерха мне, вопрос этот, вероятно, будет решен сегодня же. Благоволите приказать от себя, чтобы перевозки войск в Петроград, если они производят на других фронтах, были прекращены. Главковерх у меня. Не имеете ли Вы что передать ему?

— Можно ли просить его к аппарату?

— Невозможно в его интересах. Будете ли Вы что-нибудь говорить.

Духонин пытается возражать: правительство держится, большевики проявляют пассивность.

— Если Главковерх Керенский предполагает передать должность Вам, то я во имя горячей любви к Родине умоляю Вас разрешить мне передать об этом Временному правительству, с которым есть у меня связь. Вас же — не останавливать отданных распоряжений о движении войск, назначенных в Петроград.

— Извините, Николай Николаевич, меня давно уже зовут, можно ли будет Вас вызвать часа через два» [3017] Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Документы и материалы. С. 411–413. .

Почему Черемисов отказался позвать к прямому проводу Керенского? Мельгунов считает бесспорным, что вызов «с квартиры Барановского к прямому поводу мог грозить Керенскому большими осложнениями — в Псков было предано уже распоряжение ВРК об аресте Керенского, в Пскове действовал уже большевицкий местный ВРК, пытавшийся установить контроль над телеграфными аппаратами в Штабе» [3018] Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. С. 220. . Как ясно из предыдущего разговора, еще раньше о приостановке войск узнал от Черемисова главнокомандующий Западным фронтом генерал Балуев, выслушавший от Главковерха и его анализ ситуации в столице.

Балуев тут же передал содержание разговора с Черемисовым в Ставку, поделившись главным опасением:

— Я только опасаюсь, чтобы Северный фронт не испортил мне всего дела и не колыхнул бы моего фронта, необходимы быстрые и решительные действия Николая Николаевича, чтобы удержать Главкосева в должных границах и чтобы Северный фронт (не) отделился в своих воззрениях и действиях от нас [3019] Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Том 1. М., 2011. С. 348–349. .

А что же Краснов и его части, которые были в авангарде направленных в столицу войск? В 11 ночи генерал прибыл на станцию Остров. «Глухая осенняя ночь. Пути Островской станции заставлены красными вагонами. В них лошади и казаки, казаки и лошади. Кто сидит уже второй день, кто только что погрузился…

— Комендант станции говорит, — нет разрешения выпустить эшелоны.

Пошел к коменданту. Комендант был сильно растерян и смущен.

— Я ничего не понимаю. Получена телеграмма выгружать эшелоны и оставаться в Острове, — сказал он…

Я послал за автомобилем, сел в него с Поповым и погнал в Псков» [3020] Краснов П. Н. Атаман. С. 346–347. .

В ночь с 25 на 26-е никаких воинских частей на Петроград не шло. Большевики имели свободу действий.

Второй Всероссийский съезд Советов все не открывался. Ленин ждал взятия Зимнего. Меньшевики и эсеры просили время для завершения консультаций, которые не прекращались вплоть до открытия съезда. Большинство их руководства настаивало на том, чтобы с него уйти. Суханов был категорически против: «Во-первых, съезд был совершенно законным, и законности его никто не оспаривал. Во-вторых, съезд представлял самую подлинную рабоче-крестьянскую демократию, и надо сказать, что немалая часть его состояла из участников первого, июньского… В-третьих, спрашивается, куда же уйдут с советского съезда правые меньшевики и эсеры? Куда уйдут они из Совета?… И почему? Зачем? Потому что съезд объявит власть Советов, в которой ничтожному меньшевистско-эсеровскому меньшинству не будет дано места! Я сам признавал этот факт роковым для революции. Но почему это связывается с уходом из представительного верховного органа рабочих, солдат и крестьян?… Единственный аргумент, который пришлось слышать от правых: большевистская авантюра будет ликвидирована не нынче завтра; Советская власть не продержится дольше нескольких дней, и большевиков в такой момент надо изолировать перед лицом всей страны; их надо бить сейчас всеми средствами и загнать их в угол всем бичами и скорпионами» [3021] Суханов Н. Записки о революции. Т. 3. Кн. 7. С. 332, 333. .