Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем
- Название:Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2017
- ISBN:978-5-0408-8568-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем краткое содержание
В новой книге Вячеслава Никонова вы узнаете, каким образом за восемь месяцев на развалинах великой евразийской державы в разгар мировой войны в октябре 1917 года возникло государство Советов под руководством крошечной партии большевиков, предложившей альтернативу всей предыдущей истории человечества.
Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Разложению фронта способствовали и приходившие из тыловых гарнизонов пополнения. Капитан Левицкий, воевавший на Кавказском фронте, утверждал: «Они часто приходили без офицеров, разогнав или перебив их в пути. Это было не что иное, как разбойничьи банды, с явно грабительскими замашками, вкусившие уже прелесть лозунга «Грабь награбленное» [600] Левицкий В. А. На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубанского полка. 1914–1917. М., 2014. С. 520.
.
В конце марта в Ставке появился министр земледелия Шингарев и заявил, что в связи с продовольственным кризисом с довольствия нужно снять не менее миллиона ртов. Уже 5 апреля Гучков подписал приказ об увольнении из внутренних округов солдат старше 40 лет на сельхозработы, а 10 апреля — вообще всех солдат старше 43 лет, в том числе — с фронта. Деникин считал, что тем самым началась фактическая демобилизация армии, что имело катастрофические последствия: «Никакая нормировка не могла уже остановить стихийного стремления уволенных вернуться домой, и массы их, хлынувшие на станции железных дорог, надолго расстроили транспорт. Некоторые полки, сформированные из запасных батальонов, потеряли большую часть своего состава; войсковые тылы — обозы, транспорты расстроились совершенно: солдаты, не дожидаясь смены, оставляли имущество и лошадей на произвол судьбы; имущество расхищалось, лошади гибли» [601] Деникин А. И. Очерки Русской Смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 284–285.
.
Дезертиры составляли порой до 60 % выдвигавшихся на фронт маршевых частей. «Этот уход шел многими путями, — пояснял Головин. — Уходили под предлогом болезней, причем солдатские толпы штыками заставляли врачей эвакуационных пунктов выдавать им свидетельства об увольнении. Уходили под предлогом участия в солдатских комитетах, чисто фиктивных командировок. Наконец, просто дезертировали». До революции средняя заболеваемость в армии составляла 100 тысяч человек в месяц, после — без всяких эпидемий — 225 тысяч. Число солдат, явно или замаскированно дезертировавших, превышает с февраля по октябрь более двух миллионов военнослужащих. По существу говоря, это была своего рода фактическая демобилизация армии» [602] Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Т. 1. С. 69, 70, 71.
.
Алексеев 16 апреля информировал Гучкова: «Дезертирство не прекращается… Дисциплина в армии падает с каждым днем все больше и больше; виновные в нарушении воинского долга относятся к грозящим им уголовным карам с полным равнодушием, основанным, по-видимому, на ожидаемой безнаказанности… Авторитет офицеров и начальников пал, и нет сил восстановить его… В армии развивается пацифическое настроение» [603] Шляпников А. Семнадцатый год. Кн. 3. С. 74–75.
.
Какова была военная стратегия Временного правительства? Большого значения это не имело. Как писал Деникин, «всякая стратегия этого периода, какова бы она ни была, разбивалась о солдатскую стихию. Ибо от Петрограда до Дуная и до Диалы быстро распространялось, росло и ширилось разложение армии» [604] Деникин А. И. Очерки Русской Смуты. Кн. 1. Т. 1. М., С. 295.
.
Нельзя сказать, что Временное правительство совсем не отдавало себе отчета о складывавшейся ситуации. Вот мнение генерала Гурко: «Они понимали, что разложение армии означает только одно — победу Германии и конец нынешнего свободного состояния страны. С другой стороны, им было ясно, что восстановление армии снова отдаст страну в руки высшего военного руководства, чего они боялись даже больше, чем германского нашествия, поскольку это означало бы несомненное устранение от власти демагогов» [605] Гурко В. Война и революция в России. С. 365.
.
Первым серьезным испытанием новой, революционной армии стало немецкое наступление в конце марта в районе деревни Стоход — в 25 верстах к северу от железной дороги Ковель-Сарны. Удар был ограниченный, но суровый. Пресса сообщала: «Германская атака была подготовлена сильным артиллерийским огнем и газовыми волнами… В итоге наши потери определяются в 20–25 тысяч человек, причем, согласно германскому сообщению, противником было взято в плен полтораста офицеров и 9500 солдат» [606] Русские Ведомости. 1917. 28 марта. № 69.
. Начался разбор полетов.
«Ставка и буржуазная печать пытались взвалить на новые революционные порядки ответственность за неудачу, — замечал Войтинский. — А солдаты говорили об измене начальства, уверяли, что генералы продали неприятелю планы позиций» [607] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 49.
. 7 апреля в полусотне километров от германских позиций начался Съезд делегатов Западного фронта, председателем которого избрали большевика (!) поручика Бориса Павловича Позерна — в недалеком прошлом московского адвоката с хорошо подвешенным языком. Он напрямую обвинил в случившем на Стоходе высшее командование, организовав обращение 25 живых свидетелей генеральского предательства.
Немцы даже не подумали развивать свое наступление, а германская пресса не спешила трубить о победах. С чего бы так? Главное, что на протяжении 1917 года спасало российскую армию от разгрома, — самоограничение Берлина, который предпочел беречь и без того ограниченные силы и просто ждать саморазложения России, лишь слегка подталкивая ее к миру ограниченными военными ударами. Людендорф считал «своей обязанностью следовать указаниям имперского канцлера, чтобы не явиться помехой реально появившимся надеждам на мир. В дальнейшем верховное командование запретило предпринимать какие-либо операции на Восточном фронте… В апреле, мае и начале июня наше общее военное положение не было столь блестящим, чтобы мы могли стремиться к усиленным боевым действиям на Восточном фронте. Правительство опасалось также, что наш переход в наступление может приостановить развал России» [608] Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. С. 431.
. Немецкое командование боялось спугнуть удачу.
Экономика свободного падения
Вопрос о том, как смена режима может повлиять на российскую экономику, похоже, вообще никого не волновал. Собравшийся 2 марта Совет съездов представителей торговли и промышленности призвал «забыть о партийной и социальной розни, которая может быть сейчас на пользу только врагам народа, теснее сплотиться вокруг Временного комитета Государственной думы и предоставить в его распоряжение все свои силы» [609] Известия Комитета петроградских журналистов. 1917. 3 марта. № 8.
. Олигархи поддержали революцию. По решению властей были резко снижены цены на продовольствие, газеты сообщали, что масло продавалось по 1 рублю вместо трех, а яйца по 40 копеек вместо 2 рублей 20 копеек. Продовольствия хватит ненадолго.
Интервал:
Закладка: