Ирина Рудычева - Французская империя и республика

Но наибольшее количество противоречий связано с описанием нападения, совершенного боевиками на жителей Филиппвиля (по другой версии — на жителей поселка, расположенного рядом с ним, то есть Эль-Хали). Они касаются не только даты этого события, но и общих сведений о населении города (поселка), количестве погибших как со стороны алжирцев, так и со стороны французских военных. В частности, Сергей Лебедев в статье «Свобода, равенство, Папон!» пишет: «В начале 1955 года мятежники практически поголовно вырезали все французское население шахтерского поселка близ Филиппвиля». Такого же мнения придерживается и Широкорад. А вот Р. Тиса, как и многие другие исследователи, считает, что это нападение произошло в тот же день, что и бойня в Эль-Хали. Кроме того, ссылаясь на материалы книги «Спецподразделения, Алжир 1955–1957» отставного генерала, участника этих событий Поля Осареса, он утверждает, что «20 августа 1955 г. отряды из нескольких сот алжирских повстанцев, поддержанные мирным населением, предприняли попытку захватить город Филиппвиль», в котором «стоял гарнизон из 400 французских военных». «Обе стороны, — по его словам, — проявили по отношению к своему противнику чрезвычайную жестокость, убивая и калеча всех подряд. Во время штурма города бойцы ФНО убили 71 европейца и 52 мусульманина, в том числе гражданских лиц и детей, потеряв убитыми 134 чел. и еще несколько сот ранеными».

Ответ французов был не менее чудовищным. Как пишет Тиса, «в Филиппвиле городская администрация приказала собрать всех молодых мужчин-алжирцев — жителей города на стадионе, где все они были убиты». А вот авторы книги «Историческая трансформация стран Магриба (алжирский вариант)»

В. И. Аникин и А. М. Вайлов утверждают, что это трагическое событие произошло опять-таки не в городе, а в шахтерском поселке вблизи него и не в 1955 г., а полутора годами позже. Далее они также сообщают жуткие подробности: «В поселке проживало 130 французских шахтеров с семьями и около 2000 местных жителей, работающих на шахте. Сепаратисты вырезали европейцев поголовно, переходя из дома в дом, перерезая горло мужчинам, вспарывая животы женщинам. Лишь нескольким семьям, занявшим круговую оборону, удалось дождаться прихода войск… Парашютисты с ходу вступили в бой. Они действовали с неменьшей жестокостью. В бою было уничтожено более 1200 боевиков — в основном жителей поселка». А вот еще одно описание резни в шахтерском поселке, сделанное на основе книги британского историка Мартина Эванса «Алжир: Необъявленная война Франции»: «Незадолго до полудня 4 отряда по 15–20 боевиков-феллагов, поддержанные частью местных арабов, вступили в поселок, врываясь в дома европейцев. 37 человек, включая десятерых детей, были зверски убиты. При этом изверги разбивали детям головы о стены, на глазах насилуемых женщин. Некоторым европейцам удалось спрятаться, а шесть семей, имевших оружие, забаррикадировали свои дома и, отстреливаясь от наседавших врагов, дождались прибытия французских парашютистов». Какие из этих данных можно считать наиболее точными и достоверными, остается неясным до сих пор.

Надо сказать, что в многочисленной исторической литературе, посвященной алжирской войне, примеров таких неточностей и противоречий весьма немало. Объясняется это прежде всего тем, что долгое время историки не имели об этих событиях достоверных сведений. Они либо замалчивались французской прессой, либо представлялись каждой из противоборствующих сторон по-своему. В подтверждение этого стоит привести слова Широкорада об отношении к освещению алжирских событий: «Предположим, что подобное сделали бы немцы во Франции или Польше в 1944 г. Господи, да какой бы там мемориал возвели, да какие толпы туристов водили бы туда! А о Филиппвиле французские либералы не хотели и слышать ни тогда, ни сейчас. И у нас и в 1960-х гг. советская пресса помалкивала, и сейчас, в XXI веке, ни в серьезные газеты, ни на центральное телевидение материалы о Филиппвиле редакция никогда не пропустит».

Таким же разным, как мы уже отмечали, было и определение, дававшееся вооруженным выступлениям в Алжире: Франция отказывалась официально признавать их войной, называя «внутренними беспорядками» или «мятежом кучки религиозных фанатиков», а алжирцы — национально-освободительной революцией, призванной завоевать независимость страны. И даже спустя полвека с момента окончания этих событий в посвященных им публикациях мирно сосуществуют сразу несколько названий: восстание, революция, война. А что уж говорить о том времени, когда это началось? Несмотря на объявленную ФНО благородную цель — свержение колониального ярма и создание независимого государства — разобраться в происходившем в 1954–1962 гг. в Алжире вооруженном конфликте и понять кто, за что и против кого выступал тогда не так-то просто. И все-таки попробуем это сделать…

В подготовке, развертывании и эскалации алжирских событий было задействовано множество противоборствующих сил как в Алжире и Франции, так и за их пределами. Все они выступали в роли своеобразных пружин — тайных или явных, — способных раскрутить или придать ускорение маховику войны.

Главной движущей силой борьбы алжирцев за независимость по праву считается «Фронт национального освобождения». Именно эта левая политическая партия Алжира возглавила национально-радикальное движение коренного населения страны. Идеологически она была «замешана на националистической закваске» и формировалась в подполье. Поначалу, по словам Льва Вершинина, она представляла из себя «мелкие подпольные группки, способные разве что из-за угла жандарма подрезать». Но постепенно, в ходе войны, к 1956 г. в нее влились практически все соперничавшие между собой националистические группировки и экстремистские силы, действовавшие в стране. Таким образом, по мнению Широкорада, Гончаровой и ряда других историков, тот факт, что «руководство сопротивления в Алжире с самого начала было в руках ультранационалистов и религиозных фанатиков», является несомненным. И они вовсе не были «кучкой религиозных фанатиков», как называло их французское правительство. Что же касается состава участников ФНО, то он был неоднородным: в него входили представители всех социальных групп страны, включая даже часть национальной буржуазии. В числе его лидеров были представители «национальной интеллигенции» — адвокаты, врачи, учителя, а основную массу среди повстанцев составляли крестьяне. Что касается рабочих, то их в городах Алжира было ничтожное число — около 1 %, — и поначалу они не поддержали национально-освободительную борьбу. Только после формирования ФНО в 1956 г. «Общего союза алжирских трудящихся», рабочие сыграли важную роль в организации всеобщей забастовки в январе 1957 года.