Ирина Рудычева - Французская империя и республика

Все началось в ночь с 31 октября на 1 ноября, накануне Дня Всех Святых, большого религиозного праздника католической Франции. В этот день было принято не только прославлять всех святых — канонизированных и еще не канонизированных, — но и поминать умерших родственников и предков. Поэтому по традиции утро верующие французы, проживающие в Алжире (в 1954 г. их количество там составляло 983 100 чел.), собирались провести в костеле, а затем отправиться на кладбище. Но этим планам не суждено было сбыться, ибо между полуночью и двумя часами ночи 1 ноября «макисарды» (так назывались члены ФНО) атаковали военные и полицейские посты, склады, пункты связи и общественные здания одновременно по всей стране. А руководство ФНО обратилось из Каира по радио ко всем мусульманам Алжира с призывом присоединиться к «борьбе за реставрацию алжирского государства, суверенного, демократического, в рамках исламской идеологии».

Министерство внутренних дел Франции, то ли не отдавая отчета в серьезности ситуации, то ли желая скрыть подлинные масштабы вооруженных столкновений, в своем коммюнике по поводу происходящего в Алжире сообщило следующее: «В течение последней ночи в Алжире имели место несколько террористических акций. Они совершены отдельными людьми и мелкими изолированными группами. Генерал-губернатор Алжира и министр внутренних дел приняли немедленные меры с помощью имевшихся в их распоряжении сил полиции». Вслед за правительством французские СМИ наперебой писали о том, что вооруженные выступления в Алжире были настолько неожиданными, что поначалу привели к полной дезорганизации действий как отдельных групп франко-алжирцев, так и французских колониальных властей в целом. И те, и другие, мягко говоря, говорили неправду. Чтобы доказать это, обратимся к фактам.

Как оказалось, еще 30 августа 1954 г. лидер «Демократического союза алжирского манифеста» (УДМА) Ферхат Аббас предупреждал тогдашних главу правительства Франции П. Мендеса-Франса и министра внутренних дел Ф. Миттерана, что если французские власти будут продолжать отказывать Алжиру в предоставлении определенной автономии, то в стране возможен революционный взрыв. Еще более серьезное предостережение прозвучало из его уст 8 октября того же года: «Алжир встревожен, и разрыв очень быстро может стать окончательным». Но и оно, как и первое, было проигнорировано представителями французской власти. Правда, Франция, на всякий случай, еще в августе перебросила в Алжир 1-й и 2-й батальоны из состава 1-го пехотного полка Иностранного легиона.

Но эти действия уже не могли остановить нежелательного развития событий. Известно, что решение о дате восстания (0 часов 1 ноября) было принято шестью лидерами Революционного комитета за единство и действие (РКЕД) на совещании в Баб-эль-Уэде, одном из районов алжирской столицы, 10 октября. А уже 23 октября Ф. Миттеран получил секретное донесение, в котором говорилось: «Мы, несомненно, находимся накануне восстания в Алжире… Бен Белла дал команду приступить к действиям…» Все это свидетельствует о том, что французское правительство было хорошо осведомлено о готовящемся вооруженном выступлении.

Теперь, что касается заявления о «нескольких террористических акциях», совершенных якобы «отдельными людьми и мелкими изолированными группами». В действительности же то, что началось в Алжире в День Всех Святых и продолжалось потом без малого восемь лет, скорее напоминало апокалипсис. «В ночь на 1 ноября 1954 г., — по словам Р. Г. Ланды, — в 30 пунктах страны произошло свыше 100 нападений и актов саботажа. Были убиты семь французов, захвачены несколько комиссариатов полиции, ранены офицер и два полицейских, разрушены некоторые здания администрации, атакованы военные казармы, предприятия, склады. Это явилось первой скоординированной операцией „Фронта национального освобождения” (ФНО), образованного сплотившимся вокруг Революционного совета политическим активом. Военная ветвь ФНО стала называться „Армией национального освобождения” (АНО). Повстанцы установили контроль над рядом районов в горных массивах Ауреса и Кабилии, совершали нападения на учреждения колониальной администрации, французских солдат и полицейских». А вот что пишет Р. Тиса: «В нападениях участвовали более 1000 боевиков. Были убиты десятки французских солдат и полицейских, разрушены несколько полицейских участков и административных зданий, разгромлены несколько складов и предприятий. Алжирцы провели экспроприации: в городе Алжир подразделение Рабаха Битата захватило 25 000 000 французских франков (≈50 000 долларов США), в Кабилии повстанцы Белькасема Крима — 2 000 000 франков (≈4000 долларов)». Сами же лидеры ФНО впоследствии рассказывали, что в событиях 1 ноября принимало участие 500 бойцов АНО, которых в народе с тех пор стали называть «сыновьями Дня всех святых».

Интересный перечень ночных нападений боевиков ФНО 1 ноября приводит и автор книги «Локальные войны в Африке» А. В. Богданов:

«В Орисе командовавший группировкой в 400 повстанцев Бен Булаид организовал 43 нападения, в ходе которых было убито 6 французских солдат и жандармов.

В районе побережья Мурад Дидук, под началом которого находилось 150 бойцов, провел две атаки, итогом которых стала гибель одного французского солдата.

В Кабиле 350 человек Крима Белькасема осуществили 14 атак, уничтожив при этом одного и ранив двух французских военнослужащих. Кроме того, в руки повстанцев здесь попало 2 000 000 французских франков.

В Центральном Алжире больших успехов добился Рабат Битат. В его распоряжении находилось 150 бойцов, которые за 7 атак уничтожили 12 французских военнослужащих и жандармов, захватив 25 000 000 французских франков.

В Западном Оране Ларби Бен Мьхиди, командуя 150 повстанцами, провел 14 атак. Их итогом стала гибель троих французских солдат. Еще двое получили ранения».

А уже упомянутый современный российский историк А. Окороков описывает действия повстанцев так: «Первоначально восстание распространилось в зоне Аураса — Неменцы (зона Бена Буланда), затем в зоне Великой Кабилии (зона Крима Белькасема) и вскоре охватило весь Алжир. Наибольшего успеха добились повстанцы 1-го военного округа, действовавшего в районе горного массива Орес. Они быстро очистили его от колонизаторов и в течение нескольких месяцев удерживали в своих руках. Успеху повстанцев способствовали отличное знание местности и действия мелкими группами. Используя специфику французской тактики «паутины» (повсеместное окружение восставших незначительными силами), они успешно атаковывали гарнизоны и конвои врага».

Глядя на эти факты, становится очевидным, что ни о каких «нескольких террористических акциях» речи быть не может. Хотя не все атаки боевиков оказались успешными, в целом они свидетельствовали о том, что вооруженные события в ноябре 1954 г. одновременно и стремительно разворачивались во многих районах страны и по своей организованности и подготовленности разительно отличались от майских выступлений 1945 года. И если сначала их еще можно было назвать восстанием, то уже спустя несколько месяцев в них все отчетливее проступают черты ожесточенной гражданской войны, в которой арабы сражаются не только с французами, а французы — не только с арабами, но и между собой. И главным средством этой борьбы с обеих сторон становится насилие и террор. Вскоре кровавая поступь алжирского апокалипсиса раздалась на улицах Филиппвиля (Скикда), Бона (Аннаба) и Эль-Хали (Эль-Халия). Леденящие кровь истории о бойнях, организованных в этих и других населенных пунктах, в свое время не сходили со страниц газет и журналов. Не перестают они привлекать внимание историков и в наши дни, вызывая у некоторых из них споры относительно хронологии и трактовки событий. К примеру, большинство исследователей считает, что чудовищный расстрел алжирскими боевиками автобуса с французскими школьниками в г. Бон произошел уже в первые дни восстания. Но есть и такие (в частности, А. Б. Широкорад), которые утверждают, что автобус был подорван 24 декабря 1956 года. А после нападения мятежников 20 августа 1955 г. на селение Эль-Хали погибли, по разным оценкам, от 1300 до 12 000 алжирцев — бойцов ФНО и гражданских.