Иван Курилла - Битва за прошлое. Как политика меняет историю

В этом ряду особое место занимает российский вариант мемориального закона, названного запретом «реабилитации нацизма». Он не затрагивает преступления коммунизма (как и законы, принимавшиеся в Западной Европе), но также выносит ответственность за пределы собственного государства и защищает «прогосударственный» нарратив, как это делают восточноевропейские мемориальные законы.

Мемориальный законопроект был впервые внесен в Государственную думу в начале мая 2009 года, накануне Дня Победы — главного праздника России, который также является и днем памяти всех погибших в войне против нацизма. Среди авторов законопроекта были Ирина Яровая и Владимир Мединский. Неделей позже тогдашний российский президент Дмитрий Медведев создал президентскую «комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». В результате необходимость в законе отпала, и влиятельные депутаты, такие как Олег Морозов, Павел Крашенинников и Владимир Плигин, отозвали свои подписи. Идея государственного вмешательства в область исторических интерпретаций была, казалось, забыта во время протестов зимы 2011–2012 года; сама комиссия была распущена президентским указом в феврале 2012 года.

После того как сами протесты стали историей, вновь избранная Дума вернулась к законопроекту. В июле 2013 года почти 40 депутатов добавили свои подписи к списку его авторов. Еще полгода ничего не происходило, но в феврале 2014 года 45 депутатов вынесли на рассмотрение новую редакцию законопроекта. Он был одобрен в апреле и подписан Путиным в начале мая. Новый закон добавил в Уголовный кодекс Российской Федерации статью 354.1, предусматривающую уголовную ответственность за «отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны».

Закон также признает отягчающим обстоятельством «искусственное создание доказательств обвинения» и объявляет преступлением «распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России, совершенные публично».

Комментаторы связали появление этой последней части закона с активностью популярных оппозиционных блогеров, критиковавших использование «георгиевских лент» как символа российского «лоялизма».

В соответствии с законом реабилитация нацизма наказывается штрафом до 300 000 рублей или тремя годами тюрьмы. Если преступление совершено «лицом с использованием своего служебного положения или с использованием средств массовой информации», то наказание может вырасти до пяти лет тюрьмы или штрафа до 500 000 рублей, а также быть дополнено «лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет». За распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и осквернение символов воинской славы России может быть назначен штраф до 300 000 рублей либо исправительные работы на срок до одного года [170] Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 128-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Российская газета. 2014. 7 мая. .

Существует несколько объяснений принятия этого закона в 2014 году. Во-первых, его можно рассматривать как часть консервативно-традиционалистского поворота Государственной думы. Депутаты уже приняли целый ряд законов в поддержку возвращения к «традиционным ценностям» и для противодействия распространению в России современных тенденций изменения трактовки истории и «морального релятивизма». Закон, напоминающий публике о существовании абсолютного зла и наказывающий за его «реабилитацию», хорошо укладывается в такую законодательную повестку дня.

Закон может быть также объяснен приверженностью Путина символической политике. Он умело использовал память о Великой Отечественной войне для подъема собственной популярности. Всего за год до этого он инициировал унификацию школьных учебников русской истории с целью создания стандартной версии национального прошлого. С этой точки зрения Путин пытается избавиться от любых возможных вызовов главной опоре исторического нарратива, на который он делает ставку. С уходом поколения ветеранов войны государство устанавливает контроль над всеми интерпретациями войны в попытке остаться единственным распорядителем национальной памяти.

Одним из аргументов, используемых авторами закона, является то, что Германия, Австрия, Франция и другие европейские государства имеют похожие «мемориальные законы». Они запрещают отрицание холокоста, хотя во Франции поправка к одному из законов также запрещает отрицание преступлений, совершенных французской колониальной администрацией. Эти законы, однако, продвигались левыми политическими силами и были направлены на сохранение памяти угнетенных групп и памяти о преступлениях собственного государства. Российский вариант (как и мемориальные законы в Польше и некоторых других центрально- и восточноевропейских странах) поддерживается прогосударственными правыми политиками, которые стремятся сформировать и защитить героический национальный нарратив и законодательно запретить любые сомнения в исторической правоте собственного государства.

Язык закона при этом лишен конкретики. Запрещенное осквернение «символов воинской славы России» представляется довольно далеким от «реабилитации нацизма». Приравнивание хулиганства к оправданию нацизма размывает смысл последнего как уникального зла. Кроме того, дополнение о распространении «выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества», просто трудно понять. Как сведения могут «выражать явное неуважение к обществу»?

Организация независимых российских историков, Вольное историческое общество, выступила с протестом против принятия такого закона, указав на недостатки самой идеи подобного законодательства, а также выбора слов в тексте закона. В частности, историки указали, что запрет на «искусственное создание» доказательств может быть опасным для историков, стремящихся провести объективное исследование истории Второй мировой войны. Таким же образом термин «заведомо ложные сведения» напоминает язык советского Уголовного кодекса, который запрещал распространение «заведомо ложных сведений, порочащих советский государственный и общественный строй», и использовался для наказания диссидентов. Более того, любое наказание за «ложную информацию», приложенное к истории, предполагает наличие некой окончательной исторической правды. Путь установления исторического канона — одобренной государством версии истории — напоминает о создании Сталиным печально знаменитого «Краткого курса истории ВКП(б)» [171] http://polit.ru/article/2014/04/28/vio_280414/ . .