Анри Пиренн - Нидерландская революция

Между тем Маргарита обещала только смягчить указы против ереси и никогда не собиралась предоставить свободу протестантского богослужения. Составленный тайным советом и предложенный на усмотрение провинциальных штатов проект «смягчения» не допускал исповедания другой веры, кроме католической. Он ограничивался тем, что оставлял в покое еретиков, «поскольку они будут воздерживаться от нарушения спокойствия», т. е. предоставлял им возможность жить так, как жили при Карле V представители высшей знати и иностранные купцы. Впрочем, эта веротерпимость в отношении кальвинистов, как бы ограничена она ни была, полностью соответствовала желаниям большинства народа [194] Небольшое меньшинство, состоявшее из ревностных католиков, считало эту веротерпимость чрезмерной. Potillet , op. cit., t. I, p. 341. Зато все остальные были явными сторонниками ее. . Эгмонт открыто одобрил проект; и провинциальные штаты, за исключением некоторых оговорок, склонны были принять его. Правительница, разумеется, не могла идти дальше этого. Она и так считала, что превысила свои полномочия. Разве некоторые из ее советников не осуждали ее за слабость, и разве король не писал ей, что никогда не уступит еретикам? [195] Gachard , Correspondance de Philippe II, t. I, p. 415. Одновременно он посылал ей и другие письма, которые предназначались для предания их широкой гласности и с помощью которых он пытался обмануть общественное мнение относительно своих планов, сообщая о своем предстоящем приезде в Нидерланды и обещая тогда проверить, целесообразно ли изменение указов против еретиков: «ибо одному богу известно, что я ничего так не избегаю, как кровопролития». «Supplément à Strada», t. II, p. 849.

Но кальвинисты с презрением отвергли эту уступку, которая казалась чрезмерной Филиппу II. Они полагали, что настал час добиться наконец торжества истинной веры. Чувствуя за собой поддержку значительной части дворянства и видя критическое положение правительства, они поддались порыву своих пасторов и не отступали теперь перед мыслью о восстании. Они смело противопоставили силе силу и выступили против правительницы. Никто не повиновался распоряжению от 27 апреля, приказывавшему вернувшимся эмигрантам тотчас же покинуть страну.

Оппозиция, перешла теперь с национальной платформы на религиозную. «Религиозные гёзы» получили перевес над «политическими гёзами». Во главе движения стояло теперь уже не дворянство, а консистории, и движение направлялось уже не против испанского абсолютизма, а против «римского идолопоклонства». В связи в этим множество католиков, подписавших «соглашение» дворян, «полагая, что оно направлено было против инквизиции и за сохранение нидерландских привилегий», стали отходить от союза с гёзами, считая, что «они идут гораздо дальше того, что они давали им раньше понять, желая заманить их» [196] Poullet , Correspondance de Granvelle, t. I, p. 806; cp. ibid., p. 358. Зато множество простых людей носило теперь значки гёзов. Ibid., р. 307. .

И действительно, начиная с июня 1566 г. кальвинистская часть дворянства не скрывала больше своей игры. Она явно добивалась торжества новой веры. В Артуа и на юге Фландрии в районе Бетюна, Мервиля, Ла Торг и в промышленном районе Армантъера рассеяны были пасторы, поддерживаемые дворянами — Эскердагом, Дангастром и д'Оленом. Консистории, скрывавшиеся под названиями, заимствованными у «камер риторики», называвшие себя в Армантьере «Бутон», в Лилле «Роза», в Антверпене «Виноградник», в Валансьене «Орел», в Генте «Меч» [197] Kervyn de Lettenhove , Les Huguenots et les Gueux, t. I, p. 324. , находились в оживленных сношениях друг с другом и с иностранными консисториями, посылали друг другу проповедников и получали их из Женевы, Франции и Англии. Дом принца Оранского в Брюсселе был переполнен подобными проповедниками, к которым «очень благоволил» Людовик Нассауский и против которых правительство не решалось ничего предпринять. Антверпен до такой степени наводнен был кальвинистами, что 30 мая Гранвелла писал королю, что их здесь больше, чем в Женеве [198] Poullet , op. cil., p. 288; cp. Gachard , Correspondance de Guillaume le Taciturne, t. II, p. 384. . Все ждали восстания, резни духовенства, разграбления церквей. 13 июня антверпенские кальвинисты пытались совершить богослужение в соборе как раз в то время, когда по улицам города проходила торжественная процессия со святыми дарами. К этому времени кальвинистские проповеди говорились также и в Нижней Фландрии, и из этого очага, где религиозные страсти усугублялись недовольством и нищетой рабочих масс, пожар распространялся все дальше и дальше. Он захватил Турнэ, Валансьен, Оденард, Гент и в конце июня распространился по всей Фландрии.

Примеру Фландрии тотчас же последовали другие провинции. В середине июня проповеди велись в Геле, сеньерии графа ван ден Берга, вблизи Буа-ле-Дюка и в районе Маастрихта; затем движение захватило также Голландию, где первая проповедь состоялась 14 июля в окрестностях Горна. Даже в Брюсселе обнаружены были тайные сборища кальвинистов благодаря «некоторым ревнивым женам, отправлявшимся вслед за своими мужьями, которые вставали в 3 часа утра и уходили туда» [199] Poullet , Correspondance de Granvelle, t. I, p. 326. .

Перепуганные власти бездействовали. «Правосудие дремлет», — заявлял Морильон [200] Ibid., p. 326. . Тщетно Маргарита Пармская 3 июля запретила кальвинистские проповеди под угрозой самых тяжелых наказаний для участников и виселицы для проповедников: эта мера лишь увеличила число участников и возбудила смелость пасторов. Созывавшиеся кальвинистами собрания напоминали теперь военный лагерь. Люди стекались на них сотнями, вооруженные пиками или пистолетами; мужчины окружали кольцом женщин, стоявших возле пастора, восседавшего на груде одежды шли взбиравшегося на лестницу ветряной мельницы. Во время проповеди на близлежащих полях, в разбитых на скорую руку палатках продавались кальвинистские брошюры, тут же неподалеку вынимались втулки из бочек с пивом и готовилась трапеза для присутствующих. Вечером все возвращались в город, распевая псалмы и с возгласами «да здравствует гёз!». Слушателями этих проповедей были теперь уже не только бедняки, среди них встречались также адвокаты, богатые горожане, дамы «с золотыми цепочками». Никому теперь уже не приходило в голову, как когда-то, маскироваться или переодеваться при посещении кальвинистских проповедей: о них публично возвещалось по всей стране, и были специальные лодки для перевозки отправлявшихся на них [201] Я заимствую различные подробности этой картины из живописного рассказа ван Варневика ( van Vaernewijck , Beroerlicke tijden, passimb Во французском переводе этих мемуаров, сделанных ван Дизом (Гент, 1905—1906 гг.), имеется множество очень интересных иллюстраций, сделанных по гравюрам и рисункам того времени. Ср. также D. Jacobs , Het wonderjaar te Gent, «De Tijdspiegel», 1906. .