Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

1. Кормить детей и взрослых в Бузулукском и Пугачевском уездах – 200 000 человек.

2. Приобрести от 500 до 1000 лошадей, которые будут пахать земли местного крестьянства.

3. Поставить одежды на сумму 20 000 фунтов стерлингов, а также способствовать развитию кустарного производства ткани для одежды, в которой так нуждалось местное население.

4. Развивать местное здравоохранение, потратив 20 000 фунтов стерлингов на медработу, в том числе организацию карантинных станций и помощь больницам.

Для выполнения намеченной программы ОДК обещало обеспечить местных жителей едой в объеме 16 000 тонн, поставить 1000 тонн одежды и доставить в уезд от 15 до 20 тракторов.

Договор подтверждал свободу въезда в Россию и выезда из страны для всех сотрудников ОДК, а также свободу перемещения по стране – в рамках своей деятельности. Число сотрудников предлагалось оговорить в отдельном документе. Квакерам давалось право самостоятельно набирать штат из числа советских граждан. Зарплату русским сотрудникам – в соответствии с этим договором – выплачивал ЦК Последголод. Точно так же государство оплачивало доставку квакерских грузов от госграницы до пунктов выдачи. Весь квакерский транспорт обеспечивался ГСМ за счет советских властей, так же как канцтовары и средства связи (телеграф, телефон).

Отдельным пунктом оговаривалось, что помощь будет распределяться независимо от общественного или политического статуса получателя благ. При этом любая политическая и коммерческая деятельность сотрудников ОДК или членов Общества Друзей на территории РСФСР запрещалась. При расторжении соглашения – в случае серьезных нарушений – квакерам давался двухмесячный срок на то, чтобы остановить работу и покинуть страну со своими личными вещами, транспортом и иной собственностью ОДК.

1 ноября 1922 года американские квакеры заключили договор о тракторах, которые они ввезли в Советскую Россию. Этот документ оговаривал передачу тракторов с последующим выкупом по коммунам и сельскохозяйственным школам в «американском» регионе. Понимая, что к дареному отношение совершенно иное, нежели к приобретенному, квакеры предлагали следующую схему оплаты железных коней:

Все трактора, плуги и оборудование, поставленные квакерами, остаются собственностью квакеров до того момента, когда выплата осуществлена полностью. Оплата производится с трехлетней рассрочкой на следующих условиях:

(А) 1 ноября 1923 года – первая выплата, покрывающая половину стоимости тракторов, плугов и оборудования. Оплата производится зерном или его эквивалентом. Расценки на трактора, плуги и оборудование определяются в соответствии с рыночной ценой на указанные предметы в Москве, расценки на зерно приводятся в соответствие с местными рыночными ценами.

(Б) 1 ноября 1924 года – вторая выплата, равная четверти стоимости тракторов, плугов и оборудования. Расценки – в соответствии с условиями, изложенными в пункте А.

(В) 1 ноября 1925 года – третья выплата, равная четверти стоимости тракторов, плугов и оборудования. Расценки – в соответствии с условиями, изложенными в пункте А.

Все выплаты, полученные квакерами или их преемниками, должны пойти на работу по оказанию помощи или на восстановительные работы в американском регионе.

Американская транспортная техника в Сорочинском. Courtesy Friends Historical Library of Swarthmore College

Американец Перри Пол (первый ряд, второй справа) и его трактористы в Сорочинском. Courtesy Friends Historical Library of Swarthmore College

Американская группа ОДК открыла механическую мастерскую в Сорочинском, где содержались американские трактора и где квакер Перри Пол устроил школу трактористов. Он был одним из самых долго работавших в России сотрудников миссии: приехав ранней весной 1922 года, Перри покинул страну в начале 1923-го. По случаю его отъезда в квакерском доме в Сорочинском был устроен прощальный вечер с танцами и пирогами. Американец Роберт Данн вспоминал:

Наш бухгалтер Ермолай Копылов выступил с речью. Он пожелал счастливого пути Перри Полу, наказав поскорее возвратиться, да не одному, а с сотней тракторов, которыми мы вспашем тысячи десятин. Еще минута, – и Перри Пол подхвачен сильными руками присутствующих, и под крики «ура» он взлетает под потолок: один раз, второй, третий.

К этому периоду работы квакеров в Бузулукском уезде относится весьма интересный документ. Это история, записанная в дневнике одним из первопроходцев английской миссии Томом Коупманом. Он рассказал о походе на молитвенное собрание группы людей, которые, по словам не говорившего по-русски Коупмана, называли себя квакерами. Собрание – как писал Коупман – проходило прямо в здании вокзала Бузулука, участвовало в нем около десяти русских «квакеров» и несколько не говоривших по-русски британских и американских Друзей. Незнание языка вынуждало иностранцев полагаться на русского шофера, который привез английского квакера Алфреда Коттерела. Этот малый, по имени Семен, переводил реплики молившихся как мог. Участница встречи Бьюла Свизинбэнк вспоминала, что десятиминутная проповедь русского была переведена на английский лаконично: «By God we love peace» («Ей Богу, мы любим мир»). После этого с проповедью выступил еще один русский участник молитвенного собрания. Его речь, длившаяся по времени еще дольше предыдущей, в переводе звучала так: «By Jesus Christ, you are right» («Клянусь Иисусом, ты прав»). Британские и американские квакеры с той поры передавали из уст в уста, что где-то в России у них есть тайные братья по вере и что их число велико. Один из сектантов подарил тогда квакерам книгу религиозных гимнов, исполненных на том собрании. Часть текстов из книги перевели в московском офисе квакеров, отметив, что они отличались глубокой духовностью, как писала Бьюла Харлей. Кроме того, таинственные «русские квакеры» передали иностранцам тексты духовных песен, которые они исполнили на совместном собрании. Эти машинописные листы я нашел в архиве Дома Друзей в Лондоне. На них были два стихотворения: одно с рефреном «Приди, все мы братья, дай руку твою», а второе начиналось: «Слушай, слово расцветает, приближается уж час». Автором второго стиха оказалась Ольга Толстая, а первый оказался стихотворением «We are brethren a’» («Все люди братья») шотландского поэта Роберта Николла в переводе А. Плещеева.

Кроме того, мне удалось осуществить небольшое исследование, которое привело к предположению о том, что квакеры, скорее всего, волею случая познакомились с представителями секты «добролюбовцев», сектантов-пацифистов, обитавших в Самарской губернии, чьи молитвенные собрания зачастую проходили в тишине. Как известно, Русская православная церковь к сектам относилась отрицательно, и именно поэтому про добролюбовцев еще в 1916 году сигнализировал Самарской духовной консистории священник-миссионер Михаил Алексеев. В своих доносах в Самарскую епархию он называл их квакерами. В частности, он писал: