Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

На религиозных собраниях квакеров не бывало никаких определенных действий: ни молитвы, ни чтения, ни пения, ни проповедей, а лишь одно благоговейное молчание, прерываемое иногда восторженною речью кого-либо из присутствующих, почувствовавшего на себе особое веянье духа.

И хотя руководитель и основатель секты Александр Михайлович Добролюбов окончательно покинул самарские степи и уехал в 1915 году в Сибирь, добролюбовцы остались. Самоназвание у них было – «братцы». В 1918 году «братцы» организовали две коммуны под Самарой, в селах Алексеевка и Гальковка. В 1919 году они организовали даже свой поселок, который назвали «Всемирное братство». Не исключено, что в 1921 году они покинули голодные края в поисках хлеба насущного и судьба свела их с английскими и американскими квакерами на Бузулукском вокзале.

От кормления к восстановлению и созиданию. Встречи с большевистскими чиновниками. Религия в безбожном государстве глазами квакеров. Поставка лошадей крестьянам. Бизнес-план Нэнси Бабб и больница, построенная ею в Тоцком.

Жаркие весна и лето 1922 года сказались на посевах. Урожай был неважный, и советские власти по-прежнему опасались голода. В силу этих причин – как это видно из переписки между большевиками и квакерами – коммунистам было важно обеспечить уезд помощью Друзей и на осень 1922-го, и на зиму и весну 1923 года. Очевидно, что квакеры были в целом довольны тем, как складывались отношения с советскими чиновниками и местным населением. Именно желанием квакеров помочь местному населению можно объяснить их стратегический подход к собственной деятельности в будущем. Как справедливо замечает историк Люк Келли, мотивация сотрудников миссии помощи голодающим была не в том, чтобы помочь коммунистической России (хотя были и такие), а в том, чтобы на деле попытаться реализовать квакерскую идею о просвещенном интернациональном гражданстве. Квакеры понимали, что на каком-то этапе крестьяне наконец смогут сами себя кормить. Но важно было не останавливаться на этом, а помочь русским обеспечить свое будущее, реализуя на практике идеал дружбы народов. Квакеры хотели помочь организовать хорошую работу учреждений здравоохранения, помочь с механизацией сельского хозяйства, помочь в деле образования, в том числе и профессионального образования.

Секретарь Квакерского комитета помощи жертвам войны Рут Фрай в ходе своей поездки в Россию в 1923 году встречалась с М. М. Литвиновым, тогдашним заместителем наркома по иностранным делам. Она записала в дневнике:

Я попросила его быть откровенным и ответить мне на вопрос, хотят ли власти, чтобы мы продолжили свою работу помощи. Он сказал, что даже если голод побежден и есть какая-то работа, то квакеры будут первыми (он, кстати, ничего не знал про американских квакеров) востребованными для этого, поскольку [советские] власти всегда доверяли им. Конечно, сказал он, речь идет не о его наркомате, нам следует обсудить это с Каменевой и Калининым. Они должны это обдумать, и каждый из них скажет, ибо – не ему решать. Но Литвинов подчеркнул, что я могу процитировать им его слова о том, что лично он надеется, что мы останемся.

Мы помним, что квакеры не ставили никаких условий перед Москвой о праве на информационную деятельность об Обществе Друзей – на то, что коммунисты называли «религиозной пропагандой». Друзья еще в 1921 году пришли к внутреннему соглашению, что об их вере русские должны в первую очередь судить по делам. Сначала – помощь страдающим людям, а уж потом – если будут вопросы – квакеры могли рассказать о своей вере. Вместе с тем они принципиально не скрывали своих намерений общаться с родственными душами, с братьями и сестрами по вере, и регулярно говорили об этом большевикам. Во время встречи в НКИДе Рут Фрай была откровенна с Литвиновым, подчеркивая, что работа квакеров основывалась на их вере и что они не могли замалчивать этот факт. Она хотела, чтобы ее собеседник понял, что квакеры не останутся в СССР, если им будут затыкать рты, потому что сами они верили в добрую волю и в общение людей разных наций.

В качестве примера общения приведем любопытный эпизод, имевший место в Ташкентском экспрессе, когда Рут Фрай с пятью квакерами ехала из Москвы в Бузулук. Никто из их делегации не говорил по-русски, кроме англичанина Эдварда Боллса, уже проработавшего какое-то время в России. Рут Фрай вспоминала:

Интересным событием был визит в наше купе проводника, которого мы нашли очень интеллигентным. Эдвард Боллс перевел нам, что говорил железнодорожник. Он высказал свою озабоченность тем, что ни у кого из нас нет никаких внешних знаков, говорящих о том, что мы – христиане. То есть, если мы помрем или погибнем в каком-то неизвестном месте, никто никак не сможет определить, какого мы исповедания. Крест, втолковывал он нам, знак, «просвещающий рассудок, очищающий сердце и дающий силу». Еще он рассуждал о том, что, ежели нынче отреклись от Бога, то затем последует большая катастрофа, ссылался на фразу из Послания к Тимофею о приходе Антихриста и уверял, что вот он теперь и приходит. Было видно, что проводник с интересом выслушал рассказ Боллса о нашей вере и высказался о ней в том духе, что она хорошая.

В Москве на встречу с Калининым Рут Фрай опоздала, поэтому перспективы квакерской работы в России ей удалось обсудить лишь с О. Д. Каменевой.

Мы вошли в здание ЦИКа, чтобы повстречаться с мадам Каменевой, которая, как мне сказали, была сестрой Троцкого. Она произвела впечатление человека способного и обаятельного, была очень дружески расположена к нам. Она предпочла говорить через переводчика, хотя сама знала французский. Отвечая на мой вопрос о том, как относятся советские власти к тому, чтобы мы оставались, она ответила, что квакеры – иностранная организация, пребывание которой власти желали бы продлить, поскольку наши идеи по оказанию помощи – например, медицинской и сельскохозяйственной – наиболее соответствовали тому, как эта помощь виделась Советам. Мадам Каменева сказала, что, конечно, теперь все планы должны будут претерпеть изменения, поскольку Последголод будет вскоре закрыт, и власти уже будут не в состоянии тратить деньги на обеспечение иностранных организаций известными льготами, какие остаются пока в силе на сегодняшний день.

Накануне визита к Каменевой Рут Фрай встретилась с наркомом здравоохранения Н. А. Семашко:

У нас состоялся приятный разговор с ним, и он сказал, что и он, и советское правительство просят нас остаться и что мы вольны либо взять на себя обязанности какой-то организации, или же помогать в каком-то одном направлении, например в борьбе с малярией, или помогать какому-то отдельно взятому району.