Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

– Видишь, князь, – успокаивал Иллиодор разволновавшегося Хворостинина, – Господь Бог нежданно-негаданно прислал тебе известие через меня, что сестра жива и здорова. Угоден ты, и сестра твоя угодна Всевышнему, потому и заботится Он о вас.

– А когда придет следующая весть от Анастасии? – с надеждой в голосе спросил князь монаха.

– То один Господь знает, а нам, смертным, это неведомо. Но, думаю, что весть придет обязательно. А может и сама сестра явится сюда по воле Всевышнего. Будем молиться и надеяться.

– Иллиодор, – вдруг спросил князь. – А ты хотел бы стать священником?

– Я, княже, уже выбрал свой путь и стал монахом, – ответил Иллиодор. – Теперь посвящу свою жизнь общению с Богом. А священствовать это постоянно общаться с людьми. Одно с другим трудно совместить.

– Каков ты, Иллиодор! – ответил ему возмутившийся Хворостинин. – Сам решил скрыться в монастыре, а все остальные должны в одиночку душу свою спасать. Это тебе повезло на Афон попасть, пообщаться со старцами, к святыням, что в Свято-Пантелеймоновом монастыре хранятся, прикоснуться. А что простому человеку делать? Ему в одиночку, без священника, трудно спастись. Короче, будешь мне помогать как священник во время битвы или будешь прятаться в одиночестве в монастыре?

– Прав ты, Дмитрий Иванович, у священника больше возможностей людей утешать. Но кто меня в сан посвятит, если я все время в разъездах провожу, а правящие архиереи таких в священники не поставляют? А что спросил-то?

– Да так. Думаю все про то, как мне басурман вернее победить, – ответил князь ему неопределенно.

Преподобный Герасим Болдинский, икона XVIII в.

Монастырские общины на Руси образовывали люди, искренне верующие и страх Божий ведающие. Такие люди собирались вместе, чтобы легче было жить в соответствии с евангельскими духовными принципами и избегать соблазнов материального мира.

Посвящавшие себя монашеской жизни, люди передавали общине свои богатства, отрекались от семьи и родственников, проводили все время чередуя молитвы с трудами по добыче средств пропитания. Жили монахи в кельях, совместно питались, совместно трудились, совместно молились, относились друг к другу как братья.

Братия выбирала себе настоятеля, которому беспрекословно подчинялась, а также его помощников: келаря, распоряжавшегося хозяйством, казначея, ведавшего общими доходами, дьяка, ведшего переписку с внешним миром и фиксирующего историю общины.

Монахи трудились в поле, пасли скот, занимались ремеслом. Они изготовляли также церковный инвентарь, писали иконы, переписывали богослужебные книги.

Братия строила для себя храмы, но они были открыты и для живших неподалеку посадских или крестьян. При монастырях открывали для прихожан больницы, богадельни, гостиницы – странноприимные дома. Для подготовки священников и образования прихожан монахи открывали школы.

Монахи, жившие среди язычников, проповедовали им слово Божье и обращали в христианство.

В годы неурожая монастыри кормили голодных, во время нашествия врагов – укрывали беженцев из ближайшей округи. Для этого монастыри обносились крепкими стенами с башнями, и в них хранилось оружие.

Власти поддерживали монастыри в их праведной деятельности, освобождали от податей и самих монахов, и зависимых от них посадских и крестьян – обеливали, как тогда говорили.

В монастыри очень часто уходили и богатые люди. Они делали в общину вклады землями с жившими на них зависимыми крестьянами, другим имуществом, деньгами. Это позволяло богатым вкладчикам жить, не прибегая к физическому труду. Причиной ухода в монастырь князей, бояр, купцов было чаще всего необоримое желание замолить те грехи, которые они накопили за годы жизни в миру, закончить в покое свой жизненный путь. Благо, можно было заключить с монастырем договор о том, что он обеспечивал человека, сделавшего при поступлении вклад материальными благами до конца жизни, а также зарезервировать место в обители для жены и детей, когда они достигнут преклонного возраста. Мужчины и женщины жили в разных обителях.

Монастыри от вкладов земель и денег богатели. Накопленные деньги братия отдавала в рост, пускала в торговый оборот, от чего получала еще больше материальных благ. Это богатство вводило не только богатого вкладчика, но и всю братию в соблазн, поскольку можно было самим уже и не трудиться, не ограничивать питание хлебом, водой и другими простыми плодами земли, украдкой есть мясо, пить заморское вино. Да и носить можно было рясы уже не из грубого домотканого сукна, а из тонких заморских тканей.

Бороться с этими соблазнами было трудно, и даже отцы-настоятели не всегда могли удержать братию от погони за материальными благами и от безделья.

Тогда истинно верующие монахи оставляли богатые обители и шли с немногими единомышленниками в леса, основывали там новые общины, где молились и сами трудились во спасение своей бессмертной души.

Свято-Троицкий Болдин монастырь основал за сорок лет до описываемых событий преподобный Герасим Болдинский – человек искренне верующий и увлекавший своей верой других. История основания им монастыря была такова.

Жил Герасим в глухом лесу возле Дорогобужа отшельником, ночевал в дупле дуба, питался растительными плодами, да тем, что ему люди добрые пошлют. Построил он маленькую церквушку рядом со своим убогим жилищем, чтобы было где молиться о нуждах, приходивших к нему за советом людей. К нему приходили люди из окрестных мест поговорить о Боге и помолиться. Чем дальше, тем больше.

Потому решил подвижник направиться в Москву и попросить позволения у царя на основание новой обители. Долго шел пешком до столицы, добрался к празднику – родился у государя Василия III долгожданный наследник – Иоанн Васильевич.

По случаю большой радости, государь Герасима ласково принял, побеседовал, грамотой на основание монастыря наделил, да еще щедро подарками пожаловал. На царские деньги и воздвигли храм, да братские кельи. Строила их новая братия во главе с игуменом Герасимом.

Став игуменом, преподобный сохранил строгость своего жития. Как и прежде, пил одну лишь воду, ел один лишь хлеб, да со всеми монахами на равных трудился: рожь молол, хлебы пек, дрова рубил, за больными ходил, службы в церкви служил.

Герасим всегда поучал своих учеников:

– Все в монастыре должно быть общее. В келье ничего, кроме одежды, держать не надобно, да и та должна быть простая, из домотканого сукна. Хмельного пития в обители тоже иметь не следует, даже для гостей. Кормить всех лучше вместе – игумена, братию и гостей, да пищей одинаковой. Из обители никого не выгонять, даже за прегрешения, им надо помогать исправляться.