Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Во вспаханную землю бросали вручную семена, которые потом засыпали с помощью бороны. Взращенное зерно жали серпами, молотили, потом просеивали на ветру и складировали в амбарах. Мололи зерно ручными жерновами, но в хозяйстве боярина была ветряная мельница общего пользования. За пользование мельницей надо было платить частью помолотого зерна.

Рачительные хозяева удобряли землю перед пахотой навозом. Скот летом пасли на лугах, зимой его кормили заранее заготавливаемой соломой и сеном. Сено косили летом косой на лугах, а потом на телеге возили на сеновал, устраиваемый обычно под крышей дома.

В составе поместья Бороздны числись обширные луговые угодья. На них зависимые от боярина пастухи пасли табуны породистых лошадей литовской породы. Этих лошадей продавали потом за границу полякам и выручали за это немалые деньги. Лошадей этой породы покупали местные дворяне – шляхтичи, поскольку считали их лучшими помощниками в бою из-за неприхотливости и выносливости.

Помимо выплаты части своего урожая боярину, живущие на его земле крестьяне должны были платить подати в государственную казну. На них также ложились как государственные, так и частновладельческие повинности: извоз, ремонт и строительство дорог, мостов, крепостей, постройка барских хоромов, покос лугов и другие.

Со своих земель все бояре должны были поставлять в земское ополчение воинов на конях, в доспехах и со справным оружием. Раньше основу этого ополчения составляли сыновья, племянники, братья, дядья боярина и называли их всех «боярские дети».

Со временем мобилизационная нагрузка на бояр увеличилась, и они стали привлекать в свои дружины наемных слуг, которые также стали называть «дети боярские». Наиболее преданные слуги получали от бояр в пользование землю. Остальные получали от бояр натуральное и денежное довольствие, а в период между походами оставались жить у них на дворе. Эта часть войска называлась дворными людьми, или боярскими дворянами.

По полученной из Разрядного приказа разнарядке Бороздных следовало выставлять полсотни вооружённых конных воинов. Зная это, Черный и взял с собой отряд стрельцов для задержания Якова Матвеевича и его ближайших родственников, подозреваемых в измене.

Трех десятков стрельцов могло не хватить, если разыграется настоящий бой, но стрелецкий сотник людей больше не дал, поскольку остальные были задействованы на охране города.

Бороздны жили в обширных деревянных хоромах о двух и трех этажах, окруженных целым рядом пристроек и крытых переходов; хоромы были украшены многочисленными башенками и балкончиками. Рядом с жилыми помещениями возвышалось множество одноэтажных хозяйственных построек: конюшен, клетей, амбаров, хлевов, сенных сараев. Во дворе стояла небольшая ветряная мельница, на которой мололи зерно на муку, а также деревянная церквушка. Отдельно ютились избы для дворовых людей, отдельно для челяди, то есть лично зависимых от боярина слуг, занятых его хозяйственным и личным обслуживанием.

Все эти постройки окружал крепкий дубовый частокол, укрепленный по четырем углам башнями. Входные ворота находились внутри пятой, самой высокой и мощной башни. За такими оборонительными сооружениями полсотни вооруженных защитники могли свободно сдерживать осаду нескольких сотен человек в течение месяца, а то и двух.

При подъезде к поместью Бороздны Михаил увидел, что наверху башни с воротами стоит часовой с пищалью в руке, еще один часовой выглядывал через маленькое окошечко в самих воротах.

Над воротами, ведущими в усадьбу, висел, сильно побитый непогодой, вырезанный из дерева и раскрашенный герб Бороздны. Он представлял собой разделенный на четыре части щит, увенчанный рыцарским шлемом с короной и густым плюмажем наверху. На щите были изображены: на белом поле пламенеющее желтое солнце; на синем – желтый полумесяц с шестиугольной желтой звездой; на зеленом – натянутый белый лук со стрелой; на красном – две желтые восьмиугольные звезды.

Солнце в геральдике означало принадлежность владельца к польскому королевству, месяц – к литовскому, лук со стрелой – воинскую доблесть, а восьмиугольные звезды – принадлежность к немецкому рыцарскому ордену.

Опричник Михаил Черный таких геральдических тонкостей не знал, но герб боярина ему интуитивно не понравился – он был чужим для русского человека. Гербы в то время были только у московских самодержцев. Опричник видел в доме у Паисия герб Смоленска, когда он был еще литовским, и он ему тоже не понравился.

– Надо будет с Дмитрием Ивановичем посоветоваться по поводу гербов, – подумал Черный. – Стоит ли разрешать их использовать князьям, боярам и прочим служилым людям? Если государство одно, то у него и символ один должен быть. Пусть это будет, например, двуглавый орел, у которого на груди щит с изображением государя на коне, поражающего копьем змея или единорог, который изображается на Большой государевой печати.

Михаилу больше нравился единорог – символ духовной чистоты и строгости. Он даже запомнил описание единорога в одной из книг: «Зверь, подобен есть коню, страшен и непобедим, промеж ушию имать рог велик, тело его медяно, в роге имать всю силу. И внегда гоним, возбегнет на высоту и ввержет себя долу, без накости пребывает. Подружия себе не имать, живёт 532 лета. И егда скидает свой рог вскрай моря, и от него возрастает червь; а от того бывает зверь единорог. А старый зверь без рога бывает не силён, сиротеет и умирает».

Однако размышлять о природе единорогов времени особо не было – отряд подъезжал к надвратной башне. Опричник прокричал стоявшему на ней часовому, что отряд приехал по приказанию смоленского наместника и им нужен боярин Яков Михайлович Бороздны. В знак подтверждения своих полномочий, Черный вытащил из висевшей у него на плече сумки подписанную Хворостининых грамоту и потряс ею над головой.

Стражник наверху, видимо старший дежурного наряда, на удивление, не стал у него ничего расспрашивать, а спустился вниз и помог своему товарищу отворить тяжелые ворота. Отряд стрельцов въехал во двор. Грамоту стражник читать тоже не стал.

– Нету бояр. Вчера в полдень еще уехали. Побросали вещи в сани, да и уехали, – сообщил он Михаилу.

– А на кого поместье оставили? – спросил разозлившийся провалом операции по поимке государственных изменников опричник.

– В хоромах найдете начальника над дворными людьми. Его Григорий Прусс кличут, – ответил лениво охранник и стал закрывать вместе со своим товарищем ворота за приехавшими.

В хоромах, в боярской светлице Черного встретил юноша лет двадцати с небольшим, с рубленными чертами лица, густой шевелюрой белёсого цвета и гладко выбритым лицом. Одет он был в кафтан непонятного покроя, подпоясанный широким кожаным поясом, на котором слева висел легкий прямой меч, а справа кривая сабля. В бою эта пара холодного оружия была крайне опасна, поскольку позволяла их владельцу одновременно и колоть, и рубить.