Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Под Вязьмой Хворостинин заехал в поместье Годуновых, под Белой – побывал в вотчине у Бельских. Хозяев во время визитов в поместьях он не застал.

Молодой Борис Федорович Годунов служил в Александровской слободе заботами своего дядьки, известного опричника Дмитрия Ивановича Годунова. Именно дядька и посодействовал в свое время женитьбе племянника на дочке Скуратова – Марии.

Все Бельские уехали к кому-то из соседей на свадьбу.

Хворостинин оставил управляющим обоих имений сообщение, что хозяева должны явиться на предстоящий вскоре смотр войск под Коломну, да взять с собой вооруженных слуг, сколько предусмотрено в записях Разрядного приказа.

Как-то стала решаться и проблема сбора податей в воеводстве. Доходы от вотчин Бороздых и еще двух бояр-изменников стали поступать в казну. Оживилась деятельность городских портных и кожевников, которые поручили заказы на шитье стрелецких кафтанов и изготовление для них сапог. Жившие в городе монастырские ремесленники стали мастерить седла и сбрую для лошадей, предназначенных для стрельцов. Гордей разместил среди городских кузнецов заказ на изготовление пластин для мягких броней из металлических листов, подаренных аввой Дормидондом. Анфиса Быстрая подкупила пеньки в других деревнях для сооружения «мягких броней». Служилые люди стали тратить свое жалование на покупку продуктов. Все это тоже давало, пусть небольшие, поступления в казну.

Огнев набрал еще три сотни стрельцов по воеводству и чуть ли не каждый день проводил с ними тренировки: учил стрелять по целям, рубиться саблей и бердышом, слушаться команд командира в строю, нести дежурства. Во главе этих новых сотен Хворостинин поставил не местных бояр и дворян, как было тогда принято, а полусотников и десятников из числа подчиненных Огнева. У них был боевой опыт, и они показали себя верными царскими слугами.

На самого Огнева Хворостинин послал представление в Стрелецкий приказ, чтобы его назначили командующим четырех смоленских сотен – стрелецким головой. Это был очень высокий пост, на который обычно претендовали только бояре, но дело шло к большому сражению с совершенно неясным исходом, и в этих условиях важна была не хорошая родословная, а умение воевать. Хворостинин был уверен, что царь подпишет посланное им представление на Романа Игнатьевича.

Кузнецкий сын Петр регулярно наведывался на своих разъездных санях в Смоленск и докладывал, как идут дела со строительством гуляй-города. Место для его строительства определили верстах в двадцати к северо-западу от Смоленска, в сторону Полоцка, поскольку там у плотников были заготовлены доски и брусья для ливонских купцов. Там же можно было валить и пилить дубы в казенной дубраве.

На месте ведения плотницких работ вырыли землянки и разбили временный лагерь. Плотники работали день и ночь. Они сбили уже с полсотни щитов, испытали их на предмет сборки-разборки и крепления к своим собственным телегам. Верх телег пришлось усиливать, поскольку сбитые из влажной древесины щиты оказались очень тяжелыми.

По проведению этих работ испытания по созданию первичных оборонительных ячеек гуляй-города прошли удачно.

Гордей через сына передал, что как сойдет снег, в лагерь надо будет подогнать две сотни телег для переоборудования. Еще мастеровым требовались цепи, поскольку те, которые Петр забрал в монастыре, уже закончились. Пришлось воеводе распорядиться отдать все цепи, которые были в подвале сторожевой башни.

Петр привез несколько десяток тегиляев, «бумажных шапок» и «канатных» лошадиных попон, что пошили деревенские под руководством Анфисы Быстрой. Выглядели все эти изделия неуклюже, однако, когда воевода приказал провести испытательные стрельбы по приготовленным образцам, то оказалось, что пробить их стрелами было невозможно.

Хворостинин вызвал в Смоленск Григория Прусса с его воинами, облачил тех из них, которые не имели железных доспехов и шлемов, в веревочные брони, и стал учить искусству ведения боя в соответствии с той тактикой, которую применяли немецкие рейтары.

Книга Йохана Валлхаузена была написано методически очень грамотно, и воевода учил своих кавалеристов строго по ней. Искусство это было не простым, сам князь попервоначалу путался в командах, но через неделю трудов управление колонной всадников в стиле коловратного боя стало получаться.

Прусс быстро впитывал все преподаваемую Хворостининым науку и тоже овладел искусством командования своими подчиненными по-новому. Заметив это, наместник поручил ему и двум его помощникам самостоятельно вести занятия с другими дворными людьми, которых он вызвал на учебу в Смоленск.

Наконец приехал Йосиф с большим обозом, привез обещанное оружие и воинское снаряжение. Воевода вместе со Степаном специально вышли на двор перед сторожевой башней встречать менялу. Снег уже сильно подтаял под лучами мартовского солнца и сани из обоза менялы с трудом двигались по мощенной бревнами площади перед наместническими хоромами.

Хворостинин подошел к первым саням и откинул покрывающую их толстую парусину, поверх которой, для отвлечения таможенной стражи, был навален целый стог сена. Под парусиной, в плетенных из ивовых прутьев корзинах, стволом вниз, были плотно уложены двуствольные немецкие пистолеты с колесными кремниевыми замками. Рядом, в невысоком плетеном коробе, обернутые в тряпки, лежали длинные кремневые пищали с винтовой нарезкой ствола; в другом плетеном коробе, навалом, громоздились тяжелые турецкие сабли с ручками из красного дерева; в углу саней, особняком, разместился десяток ручных пушечек – гауфниц и деревянные ящики с дробом – небольшими свинцовыми шариками.

Таким образом, проблема вооружения земского ополчения рейтарского типа оказалась решенной.

Меняла не стал слушать благодарностей князя, и не рассказал о том, где и как он достал все это несметное военное богатство. Как объяснил Йосиф, это была коммерческая тайна.

Оружие и снаряжение было быстро разгружено стрельцами и складировано в городском арсенале, располагавшемся на втором этаж сторожевой башни. Оружие оставили там прямо на каменном полу в плетеных корзинах и коробах, рядом с несколькими сотнями стоящих у стен секир, копий, алебард и среди висевшей на ржавых железных крюках старой военной амуниции. На первом этаже сторожевой башни хранились бочки с порохом и слитки свинца, предназначавшегося для раздачи стрельцам, которые сами отливали из него пули для своих пищалей.

После того, как оружие выгрузили, Йосиф подогнал вместо саней телеги к входу в наместнические палаты и загрузил в них вторую партию пушнины. Поверх тюков с соболями опять набросили парусину и навалили привезенное сено.