Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Оказалось, что меняла уже продал всех «седых соболей» и ему срочно надо было возвращаться с грузом в Варшаву, где его ждали покупатели с деньгами. Перед отъездом еврей напомнил про своего ливонского капитана должника и про монополию на торговлю мехом. Хворостинин уверил его, что письмо Ивану Васильевичу он отправил, что было правдой.

Возвращаясь из арсенала к себе в палаты, Дмитрий Иванович увидел проезжавшего мимо по площади Петра. Он окликнул сына кузнеца, а когда тот подъехал, спросил, что тот делает в Смоленске и почему не заходит к нему. Петр ответил, что приехал по частному делу: хочет продать своих почтовых голубей.

– Пусть несут людям вести, – сказал он. – Хорошие и плохие, какие бог пошлет.

– Петр, а если твоих голубей дать с собой дозорным, что выедут в Дикое поле татар сторожить, то они прилетят в Смоленск с вестями? – спросил сына кузнеца воевода.

– Прилетят, княже, обязательно прилетят, только надо дать почтарям прижиться к какому-то дому. Они у меня недавно вылупились, еще ни разу не поднимались в воздух, – Петр показал на стоящие в санях три плетеные клетки, покрытые сверху холстом. – Я хозяина научу, как голубей к дому приучить.

– Не хозяина, а хозяйку, – поправил его Хворостинин. – Поезжай в бывший дом ключника Паисия. Там теперь Евфросиния живет с сестрой и дочкой. Скажи, что я велел им голубей к этому дому приучить с твоей помощью.

– Будем голубей для военной почтовой службы держать, – объяснил он стоявшему рядом Степану. – Стрельцы за ними смотреть не будут, а дочка ключницы их покормит, попоит, выпустит полетать, когда надо. Заплати Петру, сколько он запросит за голубей.

– А тебя, Петр, еще одну службу попрошу исполнить, – сказал он, обращаясь опять к сыну кузнеца. – Как отдашь голубей Евфросинии, съезди в Свято-Троицкий монастырь и привези оттуда мне Иллиодора. Епископ Сильвестр обещал его в священники рукоположить. Надо это побыстрее сделать, а то, неровен час, опять заболеет или иное что недоброе со стариком случится.

Петр завез своих почтарей Поляковым. Дома были только Арина и Авдотья. Он объяснил им, чем и когда кормить птиц, предупредил, что рожь им давать нельзя, что надо подкладывать в клетку мел и соль. Сказал, что потом поможет Авдотье дрессировать их, выезжая за город сначала на малые, а потом все на бóльшие расстояния, чтобы птицы могли научиться находить дорогу домой. Упомянул, что прилетать домой будут только те голуби, которые имеют пару.

Рассказав все эти премудрости, известные только настоящим голубятникам, Петр отправился за Иллиодором.

На обратном пути из Болдинского монастыря в Смоленск разговорчивый возница задал сидевшему рядом с ним на облучке саней обычно молчаливому монаху неожиданный вопрос:

– Скажи, Иллиодор, а почему бояре предают свою веру, народ русский и перебегают к врагам? Ведь все у них есть: и богатство, и почет, и слава, если служат государю исправно. Вот, Бороздны всем родом в Польшу бежали. Не будет же их роду там счастья – поляки их своими никогда не признают, относиться будут с презрением, заставят от веры отцов отказаться и от языка родного.

Иллиодор долго не отвечал, будто бы и не слышал заданного вопроса. Потом, тщательно подбирая слова, стал пересказывать содержание евангельской притчи:

– Дьявол селится в людях потому, что они готовят ему место нераскаянными грехами.

То ли от стоящего на улице мороза, то ли от пахнувшего на него внутреннего холода монах поежился и поплотнее запахнул полы висевшей на его плечах старенькой и худой епанчи.

Иллиодор продолжил:

– В благовествовании от Матфея сказано: когда нечестивый дух изыдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не обретает его. Тогда речет: возвращусь в дом мой, откуда вышел: и, вернувшись, находит его незанятым, выметенным и убранным.

Тогда идет и берет с собой семь иных духов, злейших себя, и войдя, живут они там: и будет последнее человеку горше первого: так будет и роду этому лукавому.

Монах опять поежился и еще сильнее закутался в свою епанчу.

– Пустым же человек бывает, если его оставит Святой Дух за нераскаянные грехи: большие и маленькие, – добавил монах от себя. – Вот и наши бояре поддались духу сребролюбия, а он привел с собой к ним в душу злейшего духа – гордыню. А что есть гордыня? Презрение к ближнему, предпочтение себя, пригвождение к земному, хула, неверие, непокорность Закону Божию и Церкви, неповиновение властям. А в конце концов – смерть души.

Некоторое время путники ехали молча. Лежавший еще на лесной дороге снег скрипел под полозьями саней. Петр размышлял над сказанным монахом. Вдали показались золотые купола смоленских храмов.

Петр опять спросил монаха:

– А если мы будем любить и хранить верность Господу, поклоняться Святой Троице, любить ближних, быть готовым отдать за них жизнь, то мы победим татар, которые на нас идти собрались?

– Обязательно победим, – с уверенностью ответил ему Иллиодор. – Ведь сказано в послании к Римлянам, что «если Бог за нас, то кто против нас?».

Удовлетворенный этим исчерпывающим ответом юноша подстегнул вожжами своего Серка и тот шибче побежал к Смоленску.

Монах перестал кутаться в епанчу, хотя вроде бы вокруг и не потеплело.

А. Олеарий. Крестьяне. 1656 год

Хворостинин решил купить почтовых голубей у Петра по двум соображениям. Во-первых, действительно, стоило оснастить ими сторожевые разъезды, которые требовалось вскоре выслать в Дикое поле наблюдать за передвижением татарских отрядов. Во-вторых, покупка голубей была поводом поехать к Евфросинии и побыть с ней и ее дочкой вне служебной обстановки.

Причиной последнего желания был происшедший неделю назад случай. Евфросиния вечером распорядилась приготовить усталому воеводе перекусить после его поездки в Вязьму. Сама поставила на стол блюда, кувшин мальвазии и осталась прислуживать.

После второй чаши воевода предложил ей самой попробовать заморского вина. Второго кубка не было, и князь протянул ей свой. Ключница приняла из его рук кубок и выпила до дна сладкий хмельной напиток. При этом она, не отрываясь, смотрела Дмитрию Ивановичу в глаза. Князь протянул ей горсть изюма закусить мальвазию, и молодая женщина стала собирать его своими нежными губами прямо с ладони. Дмитрий Иванович не выдержал, крепко обнял Евфросинию и поцеловал в губы. Она ответила ему страстно и трепетно.

Все закончилось тем, что они оказались в опочивальне князя и познали друг друга как мужчина и женщина. Евфросиния не стала разлеживаться на постели князя после случившейся близости, а торопливо оделась и ушла прочь. Хворостинин, не имея сил подняться после любовных утех, уснул.