Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Казак, дождавшись, когда стемнеет и все поблизости заснут, подобрался к храпящему во сне Фазылу и ударил ему по голове завернутым в тряпку заранее приготовленным молотком. Помощник хранителя саадака храпеть перестал.

Через пятнадцать минут освободившийся от оков Данила вылез из повозки с большим холщовым свертком под мышкой и, пригибаясь, бесшумно заскользил между повозок к гарему принца.

Подобравшись к повозке, в которой сидела Прасковья, он засунул внутрь руку и легонько прикоснулся к обнаруженному там плечу своей подопечной.

Княжну от прикосновения казака охватила нервная дрожь. Стуча зубами от страха, она привстала, ловко изогнулась и выпрыгнула из повозки на землю. Во время приземления серебряное монисто, которое она решила забрать с собой, предательски зазвенело на груди. Данила инстинктивно прижал юную подопечную свободной, левой рукой к своей груди, намереваясь прекратить предательский звон. В правой руке он держал сверток с оружием.

Молодая девушка так же инстинктивно прижалась к своему освободителю, обняв его для устойчивости за широкие плечи.

Данила на мгновение почувствовал прикосновение к своему телу маленьких упругих девичьих грудей с острыми сосками, плоского живота и широких крепких бедер. Точно удар молнии поразил его, и он ощутил острый прилив желания обладать прижавшимся к нему девичьим телом. Княжна почувствовала исходящее от казака желание и загорелась от него. Она привстала на цыпочки, потянулась к губам молодого мужчины и неумело их поцеловала.

На их беду, негромкий звон мониста услышал чутко спавший невдалеке у обочины дороги Фетах. Он, как спал в кольчуге и шлеме, вскочил на стоящего рядом оседланного коня и поехал на услышанный металлический звон. Подъехав поближе, татарчонок выхватил висевшую у него на поясе саблю из ножен, взмахнул ей и нанес удар по стоявшим обнявшись беглецам, явно намереваясь зарубить обоих.

Данил, услышав шаги подъезжающей лошади, обернулся, поднял, как шит, над головой сверток с оружием и ловко отвел удар клинка в сторону. В следующее мгновение он схватил злобного татарчонка за опустившуюся во время нанесения удара саблей руку, стянул с лошади вниз и оглушил ударом кулака в подбородок. Брамица была не застегнута и не уберегла внука Хаджи от нокаута. В полной тишине Данила снял с недвижного Фетаха кольчугу, шлем и надел их на Прасковью.

– Это защитит тебя от стрел, которые татары будут пускать по нам, когда пойдут в погоню, – объяснил он смысл своих действий юной девушке.

Данила сел на коня, посадил сзади беглянку, и помчался прочь от татарского обоза в западном направлении. Отроковица крепко держала казака за пояс двумя руками, чтобы не упасть с крутого крупа, шедшего галопом аргомака Фетаха.

Из-за туч выглянула полная луна, которая хорошо освещала расстилающуюся перед ними степь, покрытую высокой, по грудь лошади, высохшей от палящего летнего солнца травой. Ехали беглецы по правому берегу Оки, надеясь, что потом перейдут вброд на левую сторону, на которой русские вели сражение с захватчиками.

Лейла проснулась во время борьбы Данилы с Фетахом, но сразу не стала кричать, боясь стать невольной жертвой участников схватки. Подождав, пока беглецы удалятся на некоторое расстояние, грузинка закричала на плохом татарском языке, что украли наложницу принца и убили охранника. Шум она подняла не столько из верности исламским идеалам или преданности татарам, сколько опасаясь наказания за недонесение.

Прибежавшие на шум Лейлы два стража выяснила в чем дело и стали седлать коней, чтобы помчаться вдогонку за беглецами. Расчет был на то, что вдвоем на одном коне беглецы далеко не уйдут, и преследователи смогут легко побить их стрелами на расстоянии. Пришедший в себя после нокаута Фетах упросил стражу дать ему запасного коня и тоже помчался в погоню. В сапоге у него был спрятан подаренный дедом кинжал с широким кривым лезвием.

Действительно, через полчаса погоня приблизилась к беглецам на расстояние полета стрелы. Данила свернул в видневшийся невдалеке, у низкого берега реки, еловый лес и, проехав по нему с сотню аршин, остановился на небольшой прогалине.

Казак слез с лошади и сказал Прасковье, чтобы она проехала чуть дальше и спряталась в кустах, а как услышит шаги или разговор татар что-нибудь закричала. Сверток с отремонтированным ханским оружием он передал девушке, а сам, вооружившись саблей Фетаха, спрятался в кустах.

Татарские всадники, подъехав к краю леса, спешились, вытащили из ножен сабли и пошли вслед за беглецами. Фетаха они оставили сторожить коней.

В лучах неверного лунного света следы тяжело нагруженного коня беглецов на траве были хорошо различимы, и следопыты быстро шли по ним, один вслед за другим. При этом охранники о чем-то тихо переговаривались между собой.

– Ой, Данила, тут змея! – громко вскликнула Прасковья, выполняя данное казаку обещание привлечь внимание преследователей.

Татары напряглись и собирались уже броситься на голос беглянки, но тут подкравшийся к последнему преследователю Данила ударил его со всех сил саблей по спине. Клинок легко рассек полосатый халат и вошел в спину татарина на целый вершок. Тот вскрикнул от неожиданности и повалился на бок.

Второй преследователь не испугался, а обернулся и пошел на казака, быстро вращая над головой саблей и что-то истошно крича на своем языке. Этот охранник был в кольчуге, и поразить его было не так просто. Данила присел, уклоняясь от вращающегося татарского клинка, а потом резко поднялся и нанес противнику мощный удар саблей по не прикрытой доспехом шее. Голова татарина легко отделилась от тела, покатилась по траве, упала в расположенную рядом трясину и, издав глухой булькающий звук, ушла под подернутую ряской ржавую воду.

– Что там за змея, Прасковья? – спросил через секунду, как ни в чем не бывало Данила. – Возвращайся обратно.

– А что татары? – поинтересовалась отроковица, выезжая на коне из-за кустов и держа в руках луком с заложенной на тетиву стрелой.

– Решили отказаться от преследования, – вычурно ответил казак, улыбаясь.

Юная девушка внезапно натянула тетиву и пустила стрелу в Фетаха, подкрадывающегося с кинжалом в руках к Даниле со спины. Стрела с позолоченным наконечником пролетела в пяди от уха Данила и поразила татарчонка в грудь. Тот беззвучно упал на покрывшуюся утренней росой траву.

– Меня брат научил стрелять из лука, – скромно пояснила девушка. – Спасибо, что ты меня освободил, мой любимый!

Княжна подъехала ближе, соскользнула с коня, бросила лук на землю и обняла Данилу. Казак обнял свою спасительницу в ответ, поцеловал, а потом отстранился и спросил: