Андрей Сафонов - 28 июня 1940 года: Победа без войны

Но и Молотов был готов к такому ходу:

— Если уважаемый посланник считает румынский ответ положительным, то 28 июня советские войска должны занять определенные пункты и трех — четырех дней им будет достаточно для того, чтобы занять остальную территорию. Не так ли?

Румынский посланник вежливо уточнил:

— На территории Бессарабии и Буковины находятся румынские войска. Желательно заранее предусмотреть все условия их эвакуации и вступления советских войск.

Он ненавязчиво возвращал советскую сторону к варианту, при котором за обсуждением этих условий можно было бы провести ещё несколько дней. А там… Кто знает, что произойдёт за этот период? Но Молотов сказал мягким тоном:

— В советском заявлении имеются два пункта. Первый: о возвращении Советскому Союзу Бес-сарабии. Второй: о передаче ему северной части Буковины. Согласно ли на это Румынское прави-тельство? Я могу считать румынский ответ положительным только в случае согласия на эти два конкретных предложения Советского правительства, изложенных в его заявлении от 26 июня.

Хватка была жёсткой. Но Георге Давидеску выполнял инструкции Бухареста, не терявшего надежду на изменение внешней ситуации вокруг Бессарабии:

— Не считает ли господин министр, что Советскому Союзу и Румынии следовало бы начать переговоры, например, в Одессе, где делегаты обеих сторон получили бы полномочия решить вопросы, которые Советское правительство хочет видеть решенными?

За ними никого нет, окончательно понял Молотов. Это не 18-й. Тогда они захватывали чужое, используя англичан и французов против немцев и австрийцев, и наоборот. Они никогда не дрались с врагом в одиночку, лицом к лицу. Да и врага старались выбирать уже ослабленного. Только с немцами в 16-м просчитались. А мы им и вовсе врагами не были. Напротив, были союзниками, спасли их от полного краха. А они чуть что — топором нам, между лопаток. А про Одессу — это умно. Очень даже. Мало того, что они выиграют время, заставив нас вместо завтрашнего вхождения в Бессарабию много дней обсуждать тысячу частных деталей, так ещё и день — два потеряем на поездку в Одессу.

Голос Молотова построжа л, не переходя, впрочем, дипломатической корректности:

— Если в румынском ответе содержится только согласие на переговоры, то я не могу считать румынский ответ положительным. В советском за-явлении говорится о передаче Советскому Союзу территорий, а не о переговорах. Я считаю необходимым, чтобы занятие территорий Бессарабии и Северной Буковины началось завтра, 28 июня.

Давидеску предпринял отчаянную контратаку:

— Господин министр! По моему мнению, два советских предложения приняты Румынским пра-вительством в качестве базы, но остается еще ряд технических вопросов. На территории Бессарабии и Северной Буковины есть местные органы администрации, полиция, жандармерия, служба охраны лесов и другие учреждения. Неизвестно, кому эти власти должны передавать находящееся в их ведении имущество. Я понимаю так: Румынское правительство желало бы перейти к осуществлению предлагаемых Советским правительством мероприятий, но оно желало бы предварительно договориться о техническом порядке этой реализации.

Но остановить продвижение Молотова было уже невозможно:

— Я считаю необходимым, чтобы занятие территорий Бессарабии и Северной Буковины началось завтра. Можно установить такой порядок, при котором между войсками обеих сторон во время передвижения будет сохраняться дистанция от 5 до 10 километров. Завтра население данных территорий будет уже знать о предстоящем их переходе к Советскому Союзу. Поэтому завтра же нужно начать движение войск с тем, чтобы 28 июня советские войска заняли города Черновицы, Кишинев, Аккерман и еще 2–3 пункта. Это необходимо в интересах порядка. Речь идет о разрешении вопроса мирным путем. Речь, заметьте, идет о вопросах политических, а не технических. Вы, господин посланник, могли бы, конечно, снестись для этого со своим правительством. Кстати, уже имеются сообщения иностранных агентств, например, агентства «Рейтер» и Германского информационного бюро, о том, что Королевский Совет Румынии решил принять предложения, сделанные Советским правительством. В настоящий момент необходимо договориться только об эвакуации румынских войск. Что же касается румынских властей и румынских граждан, то они могут оставаться на местах, и румынские власти должны будут передать находящееся в их ведении имущество советским военным властям. Впоследствии можно будет договориться об эвакуации румынских властей и отдельных румынских граждан, которые пожелают выехать с занятой Советским Союзом территории. Таким гражданам Советский Союз не будет чинить никаких препятствий.

Молотов помолчал и добавил:

— Я гарантирую, что вступление советских войск на территории Бессарабии и Буковины будет осуществлено в полном порядке.

Давидеску бросил на стол последний козырь:

— Я обсуждаю сейчас вопросы, в которых не являюсь компетентным. Желание Румынского пра-вительства сначала договориться о деталях и затем приступить к эвакуации вызывается только желанием избежать конфликтов и недоразумений. Румынские войска не подготовлены к эвакуации, в то время как советские войска находятся в нескольких километрах от румынской границы и готовы начать свое продвижение.

Граница, усмехнулся Молотов. Какая граница может быть в результате захвата одним государством части территории другого государства? В лучшем случае, демаркационная линия. Ворвались в Бессарабию, захватили Кишинёв, залили кровью Хотин, Бендеры, Татарбунары, и говорят о границе! А мы им ноты и предложения. Но разве в Бухаресте забыли, что ещё 29 марта я заявил перед депутатами союзного Верховного Совета: «У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешённого спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путём». Наизусть эти слова помню.

Всё верно. Мы как раз и пытаемся вернуть румын по месту их «постоянной прописки» за Прут мирным путём. Слово с делом не расходится. Упрекнуть нас не в чем.

Но завершать такими словами беседу с посланником было с дипломатической точки зрения невозможно, немыслимо. Необходимо чередовать твёрдость с гибкостью:

— Я понимаю все сложности, господин посланник. Я посоветуюсь с военными и через некоторое время приглашу Вас для того, чтобы сообщить Вам в письменной форме советский ответ на румынское заявление.

Они раскланялись. За Георге Давидеску ещё не успели затвориться двери кабинета премьера- наркома, но Молотов уже видел: эта схватка Советским Союзом выиграна вчистую. Если немцы затеяли драку в Европе, то мы возвращаем свои исконные земли без выстрела. Наполеон умел одними передвижениями войск принуждать противника к капитуляции. СССР только выдвинул войска к Днестру, и румыны уже готовы отдать захваченное ими много лет тому назад.