Бэлла Шапиро - Русский всадник в парадигме власти

Зато в 1575 г. очередная «игра в царя» обернулась венчанием на царство правнука последнего хана Золотой Орды Ахмата — Симеона Бекбулатовича, ставшего «потешным», шутовским царем. Что же касается самого Ивана Грозного, то он «весь свой чин царский отдал Симеону, а сам ездил просто, как боярин, в оглоблях», нарочито отказавшись от роли верховного Всадника Московского царства [2025]. «Перед нами как бы последний этап борьбы с татарским владычеством — этап семиотический», — заключает Б. Успенский [2026].

Апологии самодержавного всадничества положил конец Пушкин, не только показав в «Капитанской дочке» красноречивые примеры самозванчества в действии, но и подведя итоги самодержавного произвола в «Медном всаднике». В самом деле, изображая катастрофические последствия наводнения в Петербурге, Пушкин словами Александра I обосновал бессилие власти укротить природу («И молвил: „С божией стихией Царям не совладать“»). Однако Петр, построив столицу своей империи на гиблом месте, хотел именно совладать со стихиями. Дальнейший ход истории Петербурга продемонстрировал безответственность принятых Петром решений, коснувшихся всех.

Два вопроса задает риторически автор «Медного всадника». Один обращен к Коню:

Другой вопрос адресован самому Петру как «властелину судьбы»:

Оба вопроса остаются без ответа. Но в самих вопросах была уже заложена изрядная доля сомнения и неопределенности. Всадник-Петр явно злоупотребил своей парадигмой власти, подняв Россию на дыбы над бездной. И Конь застыл в неустойчивом положении. Еще почти целый век российскому Коню предстояло «зависать» над бездной в ожидании неминуемой катастрофы.

В начале ХХ в. конная культура России агонизирует. Конный выезд императорской семьи все чаще вытесняется автомобилем. Александр Блок, обращаясь к теме Медного Всадника (в стихотворении 1905 г. «Вися над городом всемирным…»), вдруг обнаруживает, что «предок царственно-чугунный», а вовсе не медный, что монарх больше не является «всадником», а «бредит на змее», и его конь исчез. Во всем знаменитом памятнике самодержавию современникам видна только змея!

А в романе Андрея Белого «Петербург» созерцание памятника Петру, кажущегося фантасмагорическим видением, чревато самыми тревожными предчувствиями и прогнозами.

«С той чреватой поры, как примчался сюда металлический Всадник, как бросил коня на финляндский гранит — надвое разделилась Россия; надвое разделилась, страдая и плача, до последнего часа Россия.

Ты, Россия, как конь! В темноту, в пустоту занеслись два передних копыта; и крепко внедрились в гранитную почву — два задних» [2027].

А вот заключительные, апокалиптические видения русской конной культуры, рожденные поэтом-террористом Вадимом Ропшиным (Борисом Савинковым): «Конь бледный», «Конь вороной», соединяющие мечты террориста и реалии Гражданской войны. Последние страницы русской конной культуры мы перелистываем вместе с М. Шолоховым в «Донских рассказах», вместе с И. Бабелем в «Конармии», вместе с А. Платоновым в «Чевенгуре»…

Страшный приговор русской конной культуре читаем мы в бабелевской «Конармии»:

«Нажал я колеса и вкладываю в коника два заряда. Жалко было жеребца. Большевичок был жеребец, чистый большевичок. Сам рыжий, как монета, хвост пулей, нога струной. Думал — живую Ленину свезу, ан не вышло. Ликвидировал я эту лошадку. Рухнула она как невеста, и туз мой с седла снялся» [2028].

Советская действительность, советская ментальность оказались несовместимыми с тысячелетней русской конной культурой. Жалкие попытки советской кавалерии воевать с немецкой танковой армадой в начале Великой Отечественной войны говорят сами за себя. И, наверное, только ностальгические воспоминания о Гражданской войне подвигли Сталина посадить Г. Жукова и К. Рокоссовского на коней во время Парада Победы… Или царь над ними хотел, по обыкновению, подшутить?

В ХХ в. Россия сменила парадигму власти, выбрав более холодную, металлическую, техническую, жестокую. Но это — уже другая история, которой не касается в своей теплой, живой, умной и человечной книге Бэлла Шапиро. Успех этого глубокого историко-культурологического труда у читателей самого разного уровня и кругозора, как мне представляется, неизбежен..

Емурлук (для ненастья)

сукно малиновое

Епанча (для ненастья)

сукно осиновое

Жезл

греческий

инроговый

костяной с орлом (15)

Зипун

атлас желт (2)

зарбав серебряный

камка зеленая китайская (2)

камка осиновая чешуйчатая

камка соломенный цвет, китайская на бумаге

камка черная китайская

объярь травная по белой земле травки шелк червчат

тафта белая (91)

Зипун теплый

атлас алый, испод пупки собольи

Зипун холодный

объярь травчатая по белой земле травки червчатые

Кафтан простой к ездовому наряду

атлас бел, кружево золотое плетеное с городы узкое, испод черева лисьи

Кафтан простой теплый к ездовому наряду

атлас бел, испод пупки собольи

Кафтан простой холодный к ездовому наряду

камка малиновая китайская

Кафтан ездовой

атлас алый (18)

атлас алый испод пупки собольи (3)

атлас алый испод пупки собольи, с нашивкой

атлас алый испод черева лисьи (9)

атлас алый с нашивкой золото с серебром волоченые

атлас белый (12)

атлас белый испод черева бельи (2)

атлас белый испод черева лисьи (6)

атлас жаркий

атлас таусинный, испод пупки собольи

атлас черный, испод пупки собольи

зарбаф золотный (8)

зарбаф золото с серебром, нашивка образцы низаны жемчугом с алмазы

зарбаф золотный по нему деревца шелк разных цветов (2)

зарбаф золотный по нему кубы серебряные, нашивка образцы жемчужные с алмазы

зарбаф кубы золото с серебро, нашивка образцы низаны жемчугом с алмазы

зарбаф серебряный по нему репьи и травы шелк разных цветов