Бэлла Шапиро - Русский всадник в парадигме власти

Среди важнейших церемоний этого царствования нужно назвать закладку Михайловского замка (26 февраля 1797 г.), воплощение павловского рыцарского идеала [1360]— средневековой неприступной крепости, окруженной водами рек и каналов [1361]. В это недолгое правление, в ряду мер по усвоению страной западноевропейской культуры, рыцарство становится для дворянства и modus vivendi , и modus operandi. Император, с детского возраста [1362]увлеченный историей мальтийских рыцарей, после захвата Мальты Наполеоном Бонапартом учредил на территории России приорат ордена Cв. Иоанна Иерусалимского и провозгласил себя его Великим магистром. Как известно, он воображал себя «новым Готфридом Бульонским во главе своей верной и преданной армии, [которая] пойдет крестовым походом против ненавистной революции, восстановит ниспроверженные монархии, водворит нравственность и законность и, увенчанный лаврами и осыпанный благословениями от всех монархов, [русский царь] будет управлять судьбами Европы» [1363]. Наградой для представителей лучших дворянских фамилий становится посвящение в рыцари. Рыцарская символика, как уже отмечалось, включается в государственный герб империи.

В ряду условно-рыцарских построек появляются (кроме уже упомянутого Михайловского замка, выкрашенного в орденский цвет) Приоратский дворец с Кабинетом приора, Мальтийская капелла с троном гроссмейстера (при Воронцовском дворце, который получил неофициальное название «Замка мальтийских рыцарей» [1364]), игрушечная крепость Мариенталь, окруженная рвами с водой по всем правилам фортификации [1365].

В устоявшийся за столетие ряд официальных праздников вводятся рыцарские ритуалы [1366]. Событием государственной важности и великим рыцарским торжеством стала церемония перенесения мальтийских регалий (гроссмейстерской короны, знамени, кинжала веры и печати) [1367]. Впервые церемония перенесения мальтийских регалий была проведена в Высочайшем присутствии в июне 1799 г. — года, особенно богатого на торжественные церемонии.

Особое место среди придворного церемониала заняли рыцарские турниры-карусели. Местом проведения предполагался гатчинский Амфитеатр: строительство было начато в 1797 г., но проект не был завершен. Сохранилось его краткое описание: «На большем лугу перед главным фасадом дворца, по ту сторону рвов, будет устроено поле… окруженное барьером, высотою по локоть, открывающимся по середине против дворца; на противоположной стороне будет построена трибуна с сидениями, идущими уступами и обитыми венецианской материей, с гербом Его Высочества. По обе стороны трибуны, несколько ниже, за барьером будут помещены два оркестра музыки, а в обоих углах по той же линии будут поставлены две палатки — одна с прохладительными [напитками] и закусками, а другая для рыцарей, исполнивших свою задачу, где бы они могли сменить тяжелую обувь на более легкую для танцев. В обоих углах входа на поле будут построены небольшие павильоны, для помещения барьерной стражи, трубачей и оружия» [1368].

Павловским апофеозом стал военный парад, объединенный с религиозным торжеством. Церемония, продолжающая коронационные празднества, состоялась в Московском Кремле в день Преполовения Пятидесятницы 29 апреля 1797 г. Военно-придворная культура обогатилась религиозной [1369]: во главе церемонии был Павел — в далматике, регалиях и короне — первый и единственный русский император, командовавший войсками духовный отец и монарх в одном лице, персонифицирующий державную мощь России [1370].

Тяжелая кавалерия — рослые красавцы в серебряных рыцарских кирасах верхом на огромных лошадях — служили украшением официальных церемоний. Но более всех поражал парадный убор лейб-гусар, чьей отличительной деталью были барсовые шкуры: их носили «головою вниз, закидывая правую, переднюю, лапу за левое плечо, а правую, заднюю, занося под правую руку и потом зацепляя обе их когтями, за круглый, серебряный медалион, украшенный золотым Императорским вензелем, под золотою же короною. В таком виде остальные две лапы барса оставались висящими, а хвост закидывался за правую, заднюю, лапу» [1371].

Наиболее запоминающимися для современников, в силу своей необычайности, стали события ноября — декабря 1796 г. Это коронование и перенесение из Александро-Невской лавры в Зимний дворец останков Петра III, и совместное погребение Петра III (вторичное) [1372]и Екатерины II. Сразу же по смерти Екатерины, в ночь с 6 на 7 ноября 1796 г., «вступив на престол, — читаем мы в полковой истории кавалергардов, — Павел I не только решился перенести тело отца своего в Петропавловский собор, но придать этому событию вполне вид погребения коронованного Императора. За государственными, хранимыми в Москве регалиями, отправлен особливый отряд кавалергардов. Взятие и вывоз оных из сей древней столицы происходил с великою и пышною церемонией. Для отвоза и положения оных сделан был особливый длинный и драгоценною материей обшитый ящик, и повезли его покрытый драгоценной парчой, при охранении скачущих по обеим сторонам, и спереди и сзади, многих кавалергардов во всем их пышном убранстве» [1373].

10 ноября в столицу торжественно вступили гатчинские войска, разнообразием и блеском мундиров много способствовавшие красочности готовящегося печального торжества. По своей значимости они стояли не ниже викториальных праздников, «царских дней» и прочих действ государственно-представительского церемониала, а отчасти и превосходили их, поскольку именно во время печальных торжеств подводился итог правлению монарха, завершившего свой земной путь. Признательностью подданных должны были стать почести, оказанные усопшему согласно его статусу. Непременным условием среди обширного ряда условностей была «охрана такого же почетного караула, какой находился около него во дворце» [1374]. Эта последняя служба состояла не только в несении караула у гроба, где бы он ни находился, но и в сопровождении своего правителя в последний путь к месту упокоения; такое шествие получило название печального парада.

20 ноября вся императорская фамилия с Павлом I во главе, включая детей, посетила Александро-Невский монастырь кортежем из 42 карет с конвоем лейб-гусар и конной гвардии. Там они отдали свергнутому императору требуемые почести, тело его было вынуто из могилы и переложено в новый, золотым глазетом обитый гроб. У гроба был выставлен почетный караул из придворных чинов высших рангов; в церкви была поставлена кавалергардия, а в ее дворе — лейб-гвардейский караул [1375].

25 ноября специально изготовленная корона была в торжественном поезде перевезена в Александро-Невский монастырь. По прибытии Павел I собственноручно короновал останки Петра III, возложив корону на гроб [1376].