Бэлла Шапиро - Русский всадник в парадигме власти

Однако развитие символического образа русского всадника в этот период было ориентировано на внешнюю, формальную сторону военно-придворной культуры. Именно в это время пространством для главного воплощения образа избраны отвлеченные, оторванные от конкретных реалий концепты (рыцарские турниры или парады-балеты). Актуализация боевой подготовки имела лишь второстепенное значение, итогом чего стала стагнация русского военного искусства, заметная к середине XIX столетия. В свою очередь, это стало причиной противоречивости коннотаций, присваиваемых образу в последующие десятилетия.

Середина XIX столетия стала переломным моментом в русской военной истории. Поражение в Крымской войне (1853–1856), несмотря на, казалось бы, блестящее состояние армии [1584]и усилия командования, показала кризис русской военной школы. Ему способствовали, прежде всего, социальная и техническая отсталость армии [1585]. Еще одной очевидной причиной поражения русской армии была непомерная раздутость ее штатов. «Иррегулярные части по штатам военного времени должны были представлять 245 000 человек и 180 000 коней; фактически в Восточную войну они были мобилизованы в гораздо большем составе и представляли массу в 407 000 человек и 369 000 коней [1586]… При таком изобилии легкой иррегулярной конницы, мы содержали еще свыше 80 000 регулярной кавалерии», — сообщал А. А. Свечин [1587]. Численность всей армии по штатам военного времени достигала 1 400 000 человек [1588]; содержание громадной людской и конской массы было тяжелым финансовым бременем, «огромные человеческие и материальные затраты, связанные с этой войной, перешли все границы допустимого» [1589].

Повсеместное введение нарезного оружия, утроившего дальность выстрела и увеличившего его меткость, поставило вопрос о современных целях и задачах кавалерии. Высказываются — пока еще одиночные — мнения о том, что роль кавалерии на театре войны окончена [1590]. Начинается сокращение кавалерии. Первые шаги в этом отношении были сделаны еще Николаем I [1591], во время царствования которого ее численность колебалась в пределах от 14 до 20 кавалерийских дивизий [1592].

Александр II, не дожидаясь решения вопроса о возможных путях развития кавалерии, начал ее сокращение. Кирасирские полки переформируются в драгунские, и кирасиры, по воспоминаниям современников, «со слезами на глазах продавали с аукциона крупных коней чтобы заменить их легкими драгунскими» [1593]. Поначалу расформировывались целые полки; следующим шагом стало сокращение полковых штатов [1594].

Одновременно со спешной реорганизацией армии началась ее столь же стремительная техническая модернизация, сопряженная с развитием военного дела и военной науки. Армии требовались специалисты в новых областях военно-профессиональной деятельности. Возросли требования к боевой и научной подготовке личного состава [1595], прежде всего офицерских кадров, — одновременно с сокращением их численности. Для кавалерии это означало, что в основе подготовки должна была встать «современность», которой называли твердость посадки, понимание лошади и принципов управления ею; манежная езда должна была остаться в прошлом. «Манеж выучит управлению, лихость же уничтожит», — говорили в те годы [1596].

Очевидно, что требовалась реформа николаевской системы военного образования, преодоление ее косности и рутины. Это было крайне важным, так как к началу 1860‐х гг. треть офицерского состава РИА комплектовалась из военно-учебных заведений.

Первые шаги были сделаны уже во второй половине 1850‐х гг. В качестве простого и доступного средства, способствующего улучшению подготовки личного состава, был назван спорт, прежде всего гимнастика. С конца 1855 г. вводятся вольные и военно-прикладные гимнастические упражнения в гвардейском и гренадерском корпусе, а затем и в остальных частях [1597]. Для кавалерии были введены упражнения со снарядами, известными с Античности: «конем» и «козлом» (укороченным конем) [1598].

В полках были образованы гимнастические, фехтовальные и вольтижировочные команды (впоследствии слитые воедино), кроме того, при гвардейском корпусе учреждалась особая фехтовально-вольтижировочная команда для обучения нижних чинов рубке палашами, фланкированию пиками, гимнастике и вольтижировке. Продолжала свое развитие джигитовка.

В 1857 г. была издана первая русскоязычная «Метода берейторского искусства, основанная на новых началах» версальского мастера выездки Ф. Боше, написанная им в 1847 г. За следующие 15 лет Боше, посвятивший свой труд «всем господам кавалеристам, охотникам до верховой езды» [1599], приобрел множество почитателей и последователей. Его учение, простое и понятное, получило название «бошеризма», а его труд — «Библии бошеризма». Десять ее переизданий разошлись в более чем 40 000 экземпляров в переводе, кроме русского, на немецкий, английский, испанский, итальянский и голландский языки. Основная мысль «Методы» — сведенная до минимума роль лошади; всаднику и его навыкам отдавалось главное значение.

В 1857 г. были изданы правила испытаний офицерских лошадей по выездке; в следующем — «Иппология для офицера» Кюне, а еще через год — «Кавалерист и его лошадь» того же автора [1600]. Начинается формирование военно-иппологических библиотек. В 1861 г. библиотеки были пополнены двухтомным «Трудом о коневодстве» Кюне (один экземпляр, в кожаном переплете с золотым тиснением и обрезом, хранился в «Коллекции русского кавалериста» библиотеки Зимнего дворца) [1601].

В январе 1862 г. военный министр Д. А. Милютин представил известный Всеподданнейший доклад, послуживший началом больших реформ. Со следующего года началось обновление системы военного образования. Основные изменения затрагивали состав учебного плана и распределение дисциплин внутри него; они были согласованы с новыми требованиями военной службы. Стоит отметить, что Александр II в течение шести лет до восшествия на престол исполнял обязанности главного начальника военно-учебных заведений и хорошо представлял себе положение дел в этой сфере [1602].

Пажеский корпус получил сближение организации его специальных классов с организацией военных училищ. Общие классы были реорганизованы по принципу военных гимназий. Аналогичное переустройство получила бывшая Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, которая еще в 1859 г. (по упразднению звания подпрапорщиков) в память своего основателя была переименована в Николаевское училище гвардейских юнкеров. Стоит отметить давнюю связь этих учебных заведений: камер-пажи и пажи, выдержавшие экзамен для производства в офицеры и изъявившие желание служить в кавалерии, на время лагеря прикомандировывались для ознакомления с предстоящей службой к кавалерийским юнкерам [1603]. Выпускники Пажеского корпуса и Школы составляли основу гвардейской кавалерии [1604].