Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

В Москве же в обстановке неописуемой торжественности VII съезд ЛДПР выдвигал кандидатом в президенты своего фюрера Владимира Жириновского. Сам вождь «либералов» выступил с длиннющей речью, суть которой сводилась к простой формуле: «Голосуйте за меня, и вам не придется больше ходить на выборы!» Время от времени Жириновский прерывал свою речь и начинал декламировать слова из старых советских песен: «Но врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова, дорогая моя столица, золотая моя Москва». Всегда смешно, когда песню не поют, а декламируют. Но среди талантов, которыми Создатель наградил Владимира Вольфовича, к сожалению, не было дара пения.

11 января агентство РИА распространило сообщение, что отряд Шамиля Басаева вышел из Чечни и двигается по направлению к Моздоку, где находились основные тылы группировки федеральных войск, второй год воюющей в Чечне. Комендант Моздока сделал паническое заявление, что у него нет боеспособных частей для отражения нападения.

По каналам телевидения показывают кадры празднования генералом Дудаевым Нового года. Праздник проходит в окрестностях Грозного. Богато сервированный стол, бросается в глаза большое количество детей. Дудаев и его ближайшие соратники. Жена Дудаева, Алла, читает свои стихи. Сам генерал в приподнятом настроении. Он заявляет, что принял решение стать президентом России и ввести в России ислам в качестве государственной религии.

ФСБ сделала новое заявление о том, что по последним данным Шамиль Басаев решил не идти на Моздок, а собирается захватить подмосковный город Видное.

В городе немедленно началась паника. Закрылись школы. Люди перестали появляться на улицах, все　наличные силы милиции брошены на охрану городской больницы.

А под Первомайским продолжался торг. Село было взято в плотное кольцо войск и бронетехники, и Радуеву было предложено освободить заложников и сдать оружие под угрозой немедленного уничтожения. Радуев ответил, что для него и его людей самой заветной мечтой является смерть за генерала Дудаева.

15 января, как раз в тот день, когда президент Ельцин утвердил Николая Егорова на должность главы своей администрации, генерал Барсуков, лично появившись под Первомайским, отдал приказ о начале штурма села. Журналистов давно уже не подпускали в село даже на пушечный выстрел. Информацию они получали от генерала Михайлова, привезенного Барсуковым с Лубянки. Попавший в непривычные условия, генерал врал грубо и неумело. Помпезная обстановка его лубянского кабинета в прошлом сглаживала ту «чернуху», которую он гнал корреспондентам с небывалым апломбом. Здесь же, на глухом проселке, потеряв всю свою вальяжность, начальник ЦОС ФСБ выглядел в высшей степени неуверенно и даже жалко. Не глядя в камеру, он заявил представителям прессы, что войска были вынуждены начать штурм, поскольку в воскресенье, то есть вчера, Радуев начал расстрел заложников.

Генерал знал, что лжет, но так было приказано. При этом, как обычно, ссылались на «радиоперехват», как в канун войны с Финляндией. Для удобства властей Дудаев и Радуев общались на радио на русском языке с обязательными матерными ругательствами. Так вот, вчера генерал Дудаев приказал Радуеву «расстрелять всех заложников к е…. матери!» На что Радуев ответил: «Не извольте беспокоиться, Ваше превосходительство, уже расстреливаю».

Накануне президент Ельцин, прогуливаясь по территории Кремля, неожиданно попал в окружение группы граждан, якобы находящихся там на экскурсии. Злые газеты потом утверждали, что все они — мужчины и женщины — являлись сотрудниками президентской службы безопасности, а дети были взяты напрокат из ближайшего детприемника МВД. Народ главным образом интересовала не обстановка под Первомайским, а будет ли Ельцин выдвигать свою кандидатуру в президенты на второй срок.

— Я выдвинусь, — обиженно заметил Ельцин, — а вы коммуниста выберете!

— Не выберем! Не выберем! — хором заверил народ.

— Значит, выдвигаться? — подобрел Президент.

— Выдвигаться, выдвигаться! — также хором запричитал народ.

Примерно такой же разговор почти 400 лет назад вел с москвичами будущий царь Борис.

Поговорили и о положении под Первомайским.

— Операция подготовлена очень тщательно, — объяснил Президент. — Настолько тщательно, что никаких потерь не будет. А если и будут, то очень незначительные. Операция кончится сегодня, и все заложники будут освобождены.

Это как-то не вязалось с заявлением генерала Михайлова, что половина заложников уже расстреляна.

— Вот, скажем, — продолжал Ельцин, — 38 снайперов. Они постоянно следят, понимаешь, за 38-ю　целями, а если те двигаются, то и те глазами двигаются за ними и ждут приказа.

По поводу столь гениальной тактики возразить было нечего.

Между тем, в Первомайским события развивались в лучших традициях чеченской войны. Сначала по селу, где находились заложники, ударила артиллерия.

«Артиллерия ведет ювелирную работу, — покрываясь красными пятнами пояснял генерал Михайлов. — Вы не думайте, что мы бьем по площадям, мы бьем точно по тем местам, где находятся боевики».

Затем ювелирную работу продолжила авиация. Село запылало.

И тогда на приступ пошел спецназ. На подходе к селу солдаты наткнулись на пулеметный огонь и залегли, тут же попав под удар собственных вертолетов. Никто на передовых позициях не знал той частоты, на которых работают вертолетные радиостанции и не мог связаться с ними, чтобы они не били по своим. Вертолеты методично делали заход за заходом на залегшие цепи спецназа. Вдали артиллерийские наблюдатели засекли место, над которым трудились вертолеты непосредственной поддержки и решили помочь им. На цепи спецназа обрушился с тыла шквал снарядов. Солдаты поняли, что единственным спасением является движение вперед и, встав под огнем, ринулись в атаку на село, тут же попав под кинжальный пулеметно-автоматный огонь чеченцев.

Потеряв 100 человек убитыми, спецназовцы, дождавшись наступления темноты, отошли.

На следующий день новый глава президентской администрации Николай Егоров дал свою первую　пресс-конференцию, заявив, что в Чечне возможно лишь силовое решение. Главный виновник чеченской авантюры желал ее завершения в ореоле блистательных побед.

«После выборов, — пояснил Егоров, — Дудаев осознал свое поражение и теперь находится в агонии». Егоров упомянул о выборах. Но это были вовсе не выборы в Думу, которые дали столь интересные результаты. Он имел в виду выборы так называемого «главы Чечни», организованные Москвой в лучших традициях советских времен. Когда стало ясно, что марионеточное правительство Хаджиева и Автурханова не пользуются авторитетом даже у собственных сообщников, президент Ельцин, видимо, поддавшись ветрам времени, вытащил из своего президентского сундука бывшего 1-го секретаря рескома КПСС Чечено-Ингушетии старого партийного аппаратчика Доку Завгаева и, сдув с него нафталин, отправил в Грозный главой нового марионеточного правительства. Используя бесценный партийный опыт, Завгаев организовал выборы самого себя с помощью оккупационных войск, ибо, согласно российским законам, личный состав вооруженных сил принимает участие в выборах по месту своей дислокации. Завгаев не только обеспечил себе, как в добрые старые времена, 99,9 % голосов (правда, позднее эту цифру было приказано уменьшить до 80 %), но и создал великолепный прецедент для будущего демократического захвата любых территорий. Прекрасная схема: войска сначала вторгаются, а потом голосуют за кого прикажут. До таких высот не мог додуматься и сам товарищ Сталин.