Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга первая

К этому времени адмирал был частным лицом и мог, в принципе, говорить, что хотел. Тем не менее, присутствовавший на семинаре министр ВМС Нокс в начале собственного выступления сказал: «Адмирал Ричардсон весьма точно сформулировал именно то, что мы (кто мы ? Кабинет Рузвельта? — И.Б .) ожидаем от дальнейшего развития событий в мире…»

И Гитлер начал первым!

А Соединенные Штаты, подставив свои старые линкоры под японские бомбы в Перл-Харборе,　эффектно вступили во вторую мировую войну и стали вести ее по собственному сценарию, имея в виду свои глобальные планы. Конечно, не следует забывать, что и в войне, и в политике еще никому никогда не удавалось (и не удастся) осуществить задуманный сценарий даже при самых благоприятных обстоятельствах на все сто процентов. Не удалось это и американцам. Но примерно на 60 % они осуществили все, что задумали. Перестала существовать Британская империя, рухнула, раздавленная американской военной мощью, Японская империя, затрещала по швам и вскоре прекратила свое существование Французская империя.

Перепуганная, опустошенная Европа в страхе, как больное дитя, прижалась к могучей американской груди, видя в великой заокеанской республике единственный гарант своего быстрого восстановления и будущей безопасности.

Огромные регионы Тихого, Атлантического и Индийского океанов безраздельно контролировались гигантским американским флотом.

Американская армия оккупировала огромные территории в Европе, Африке и Азии.

Цепь военных баз на всех континентах витками огромных спиралей, напоминающих кольца удава, опоясала земной шар.

Все это было добыто ценою 400 тысяч убитых и 535 миллиардов долларов. А в вакуум, образовавшийся на месте рухнувших и рушившихся империй, стертых с лица земли стран и дымящихся развалин городов, ринулся доллар, зализывая и врачуя кровавые раны войны и закладывая прочный фундамент следующего шага к полной мировой гегемонии. А　гарантом незыблемости достигнутого стали атомные грибы, поднявшиеся в конце войны над Хиросимой и Нагасаки…

Если не считать страшных потерь и в очередной раз разоренной до тла страны, то и у Сталина были все основания считать, что свои предвоенные планы он выполнил по меньшей мере на пятьдесят процентов. Добрая половина Германии, Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Болгария, Югославия, северная часть Кореи были не только захвачены советскими войскам, но и юридически закреплены Потсдамской конференцией в качестве советской сферы влияния. Почти немедленно там были установлены коммунистические режимы, во главе которых Сталин поставил старых коминтерновцев, уцелевших в предвоенных чистках или сознательно сохраненных предусмотрительным вождем всех народов на подобный случай.

Отдавая в лапы Сталину Восточную Европу, американцы рассматривали ее уже тогда как мину замедленного действия, которая, взорвавшись, разнесет и Советский Союз. Это был очередной продуманный ход. Однако, большим сюрпризом, который Иосиф Виссарионович преподнес слишком много возомнившим о себе союзникам, был захват коммунистами власти в Китае, поставивший под сталинские знамена практически безграничные людские резервы.

Более того, из Пекина коммунистическая зараза стала быстро распространяться сначала по Юго-Восточной Азии, а затем пошла дальше — в Индию, страны Ближнего Востока и Африки. Зашумели коммунистические мятежи в Иране, Турции и Греции,　застав американцев врасплох. Только временное отсутствие у Сталина ядерного оружия позволило американцам стабилизировать обстановку в этих странах и вынудить Красную армию убраться из северного Ирана.

Но пока они занимались этими делами, коммунисты захватили власть в Албании, отдав под власть Сталина большую часть Балкан и стратегические выходы в Средиземное море. Американские генералы, вошедшие во вкус глобальных наступательных операций времен войны, с пеной у рта доказывали правительству необходимость «умиротворения» СССР с помощью атомного оружия, пока Америка владеет этим оружием единолично. Президенту Трумену был представлен подробно разработанный план, где были отмечены цели для атомных бомбардировок на территории СССР, а сам Союз — поделен на оккупационные зоны.

После победоносных войн в любой стране генералы становятся силой, с которой невозможно не считаться, а сдерживать их натиск очень трудно. Но то, что предлагали генералы, настолько шло вразрез с разработанным планом «наступления доллара», что пришлось несколько остудить их пыл, фактически передав Сталину по линии разведки секрет атомного оружия. В мире всегда должен быть баланс, чтобы не впасть в искушение.

Дело об атомном шпионаже является очень темным. Сейчас известно, что фактически все советские «атомные» агенты были засвечены американцами, которые терпеливо ожидая окончания их работы, не трогали никого, и только когда СССР официально　объявил о наличии у него атомной бомбы, неожиданно арестовали почти всех. Группа знаменитого Абеля почти полностью состояла из работников ФБР и американской военной контрразведки, которые, работая «связниками» Абеля, и передали лично все секреты атомного оружия Советскому Союзу. А это означает, что подобное решение было принято на очень высоком уровне.

Если американские генералы вошли во вкус решения всех проблем при помощи стратегических операций, то и Сталин был введен в неменьшее искушение своей огромной военной машиной, созданной к 1945 году.

Никогда не служа в армии, будучи забракованным медицинской комиссией в 1915 году, Сталин начал свою военную карьеру сразу со звания маршала, а через пару лет стал генералиссимусом, как Франко и Чан-Кай-Ши. Из войны он вышел еще большим милитаристом, чем был в тридцатые годы, готовя свой знаменитый марш в Европу. «Мы люди военные, — говорил он, хлопая по плечу фельдмаршала Монтгомери, — и как люди военные хорошо поймем друг друга».

Многие полагают, что Сталин после войны стал просто солдафоном. Когда Гарриман как-то сказал ему, что самым мощным государством в Европе является Ватикан, Сталин, усмехнувшись, спросил его: «А сколько у Ватикана танковых дивизий?»

Создавалось впечатление, что охваченный манией мирового господства, Сталин действительно оценивает мощь и влияние стран только числом танковых и прочих дивизий.

Это было совсем не так.

Война, пребывание в течение двух первых ее лет в постоянном ожидании военной катастрофы, общение с Черчиллем, Рузвельтом и другими государственными и военными деятелями Америки и Европы, сильно изменили Сталина, дав ему возможность понять многие вещи, совершенно непостижимые для него в предвоенные годы.