Андрей Банников - Византийская армия (IV — XII вв.)

Из очень скудных сведений источников трудно определить ситуации, когда отсутствие должной дисциплины являлось собственной виной солдат и офицеров. Так, например, во время кампании против болгар в 707/708 гг. фемная кавалерия потерпела серьезное поражение, из-за того что не были выставлены пикеты для охраны лагеря, и она была внезапно атакована противником, когда воины рассеялись для сбора фуража. Вероятнее всего, это была вина командовавшего ею офицера. В том же самом году неорганизованная атака против вторгшейся арабской армии привела к серьезному поражению византийского войска, которое понесло немалые потери. В 788/789 гг. стратиг Фракии Филет не принял должных предосторожностей во время военной кампании на реке Стримон, попал в засаду, потерпел поражение и был убит. Согласно сообщению Феофана, Константин VI потерпел поражение от болгарского войска при Маркеллах (791–792 гг.), поскольку атаковал его «без плана и порядка», что позволяет предположить, что нормой было прямо противоположное (Theoph., а. 6200, 6281, 6282). В 808/809 гг. на Стримоне болгарам удалось внезапно атаковать нескольких византийских фем и захватить жалованье армии — 1100 фунтов золотом, которые она только что получила. То, что позднее отвечавшие за его выдачу офицеры просили прощения у императора, позволяет предположить, что причиной была их собственная некомпетентность (Theoph., а. 6301). В 880 г. командующий ранее успешно действующей армии фем во время военных действий в области Тарса не выслал вперед разведчиков, не укрепил лагерь и не выставил надежного охранения, результатом чего была внезапная атака неприятеля и разгром византийцев (Th. cont., 287, 25 — 288, 10) [1504].

Из сказанного выше можно предположить, что при обычном развитии событий византийские армии шли в бой правильными боевыми соединениями, в линейном боевом порядке и были более дисциплинированными, чем болгары, а также превосходили их численностью и качеством вооружения. В 795/796 гг. болгарское войско отступало через лес и столкнулось с византийской армией под командованием Константина VI, построенной в правильном боевом порядке (Theoph., а. 6288). Причем византийские солдаты и офицеры откровенно признали, что в обычных условиях они могут побеждать болгар в открытом сражении. Большая часть поражений византийцев происходила именно тогда, когда императорские войска либо недостаточно заботились об охранении, либо были заперты в горных проходах, пытаясь проникнуть в глубь Болгарии или, наоборот, вернуться оттуда. Классическим примером была катастрофа 811 г., когда в подобной ситуации оказалась армия Никифора I, также по причине того, что лагерь был недостаточно защищен, а охранение не выставлено. Она является необычной только в силу своих масштабов (Theoph., а. 6303) [1505]. В сражении при Версиникии в 813 г., когда порядок и дисциплина римской армии в открытом поле дали ей начальное преимущество, а офицеры уже ждали конечной победы, очевидно, в результате заговора, часть армии стала отступать, а точнее, обратилась в притворное бегство перед лицом более малочисленной болгарской армии. Это привело к полному разгрому оставшихся отрядов [1506]. Более того, мелочное соперничество между двумя командующими императорской армии в южной Италии в 80-е гг. VIII в. заставило византийскую армию, почти одержавшую победу, покинуть поле боя, когда один из полководцев не смог оказать поддержку другому, войска которого были отброшены яростной атакой врага. Перед сражением при Ахелое в 917 г. армия построилась в боевом порядке по тагмам и фемам и только после этого двинулась в атаку против болгар. Упорядоченная боевая линия и четкое разделение армии на независимые соединения, состоящие из нескольких более мелких подразделений, постоянно присутствуют в наших источниках и, несомненно, продолжают быть той основой, опираясь на которую византийские армии располагались для сражения, независимо от того, насколько способными (или неспособными) были их командующие [1507].

Наши источники редко упоминают о случаях плохой дисциплины армии во время сражения, в отличие, например, от участия войск в мятежах и солдатских восстаниях. В целом, однако, моральное состояние армии всегда было предметом особой заботы властей. Так, и «Стратегикон» Маврикия, и «Тактика» Льва VI советуют игнорировать случаи неподчинения и плохой дисциплины, непосредственно предшествующие сражению, дабы обычные наказания не деморализовали армию и не делали ее враждебно настроенной (Maur., VIII, 1, 15; Leo, Tact., XX, 18; Ср. Leo, Tact., IX, 48; IX, 78; 176). Из этого следуют две вещи. Во-первых, становится ясным, что дисциплина действительно насаждалась посредством наказания, хотя мы не знаем, в какой степени можно говорить о существовании той суровости и постоянства, которые явствуют из так называемых «военных законов» [1508]. Однако эти же трактаты сообщают нам о том, что мораль войск была весьма хрупкой, и командиры должны обращать значительное внимание на психологическое состояние своих солдат. Армии могли впадать в панику по многим причинам, а советы Маврикия и Льва показывают, что византийские офицеры прекрасно это понимали. Солдаты могли отказаться сражаться, и жаловаться, и ворчать, если их загружали непопулярной работой. В 813 г., когда Михаил I (811–813 гг.) переводил фемные войска из Малой Азии во Фракию, чтобы подготовиться к войне с болгарами, солдаты восточных армий громогласно жаловались на ранний не по сезону переход, а часть офицеров легко склонила их к невыполнению императорских приказов (Theoph., а. 6305) [1509].

Насколько наша информация позволяет нам сделать какие-либо заключения относительно тактики на поле боя в период до X в., мы можем с немалой долей уверенности сказать, что тяжелая пехота обычно играла второстепенную роль. Провинциальная конница по большей части включала в себя легковооруженных пикинеров и состояла из ядра, включавшего в себя хорошо вооруженные и более или менее постоянные отряды, поддержанные иррегулярной милицией. А с созданием центральной армии в Константинополе в период второй половины правления Константина V эти провинциальные армии часто подкреплялись присутствием тяжеловооруженной кавалерии. В поражениях IX в. часты случаи, когда одна тагма продолжала удерживать свою позицию, тогда как остальные отступали или распадались. Точно таким же образом отступление конных тагм сеяло панику среди провинциальных отрядов. Когда же с середины IX в. Империя заняла более агрессивною позицию, растущее число византийских и иностранных наемных отрядов ( тагм ) оказало дополнительную поддержку «профессионализации» провинциальных и особенно центральных полевых армий. Как мы уже отмечали выше, подобные отряды создавались почти всеми императорами IX в. как на постоянной основе, так и для участия в конкретной кампании. Можно предположить, что дисциплина и выучка этой профессиональной части армии были достаточно высоки, и фемная милиция, несомненно, уступала последней [1510]. «Тактика» Льва иллюстрирует это положение, замечая, что отборная кавалерийская часть фемы обычно насчитывает всего 4000 человек. Автор отмечает, что это было «следствием отсутствия боевой подготовки, общего пренебрежения и нехватки солдат, что стало весьма распространенным явлением» (Leo, Tact., XVIII, 153, 149). Эти 4000 человек составляли настоящую армию, и Лев называет ее στρατηγικὸν θέμα — «воинское соединение». Остальные зарегистрированные «стратиоты» фемы были предназначены для других, менее ответственных функций. Подобный боевой порядок, несомненно, включает в себя пехоту [1511].