Александр Бушков - Величайшие врачеватели России. Летопись исторических медицинских открытий

В Воронеже он снова трудился как каторжный: создавал университет на базе эвакуированного Юрьевского, организовывал военные госпитали Красной армии, курсы для студентов и врачей по военно-полевой хирургии при Воронежском (теперь уже) университете, создал школу медсестер, где преподавал и сам, организовывал и гражданское здравоохранение, был консультантом Воронежского губернского здравотдела. В 1920 году по его инициативе в Воронеже было учреждено Медицинское общество имени Пирогова (председателем избрали Бурденко).

В этот период он занимался исследованиями профилактики и лечения шока, лечения ран и общих инфекций, переливанием крови, обезболиванием, а также хирургическим лечением туберкулеза.

Но главным его делом стала нейрохирургия – проще говоря, операции на черепе, получившие широкое распространение лишь в первые десятилетия XX века. Вообще-то первое руководство по нейрохирургии было выпущено еще в 1518 году в знаменитом Болонском университете, а лет через сто была сделана первая после Рождества Христова трепанация черепа французской королеве Марии Медичи, у которой случился перелом затылочной кости. Но потом на несколько столетий в этой области воцаряется глухая тишина. Есть скудные сведения о крайне редких операциях, но в систему они не сложились. Вполне возможно, дело было в элементарном психологическом барьере – жутковато было вторгаться со скальпелем в мозг. Тот же самый психологический барьер, именно он, долго удерживал хирургов от операций на сердце – подступать с острой сталью к живому, бьющемуся человеческому сердцу…

Так что первая операция на сердце была сделана только в 1893 году – хотя, по мнению некоторых исследователей, уровень тогдашней медицины позволял сделать это лет на двадцать раньше.

Переехав из Воронежа в Москву, Бурденко открыл в факультетской хирургической клинике Московского университета нейрохирургическое отделение. Шесть лет спустя факультет был преобразован в 1-й Московский медицинский институт имени Н. М. Сеченова. Кафедрой хирургии и хирургической клиникой при институте Бурденко руководил до конца жизни. Там он и разработал нейрохирургию – хирургию мозга и нервных стволов. Открыл возможность производить операции на твердой оболочке спинного мозга, пересаживать участки нервов, оперировать на самых глубоких и ответственных участках спинного и головного мозга. Хирурги из многих стран специально приезжали в Москву, чтобы учиться у Бурденко. В 1941 году, незадолго до войны, за выдающиеся работы по хирургии нервной системы он стал лауреатом Сталинской премии 1-й степени.

В первые дни Великой Отечественной Бурденко был назначен главным хирургом Красной армии. Кроме операций, он во главе бригады врачей лично испытывал во фронтовых госпиталях новые, тогда еще малоизученные, но оказавшиеся крайне эффективными лекарства – пенициллин, стрептоцид, сульфидин. Собрав огромный материал о ранениях, написал труд «Учение о боевой ране».

Еще в 1941 году при переправе через Неву он попал под бомбежку и получил контузию – уже не первую. Правда, на этот раз все обстояло гораздо тяжелее: Бурденко перенес два кровоизлияния в мозг, одно за другим, но богатырский организм все это превозмог, и Николай Нилович трудился не покладая рук. Когда в 1944 году была создана Академия медицинских наук СССР, ее президентом стал Бурденко.

К сожалению, ненадолго. Летом 1946 года у него произошло третье кровоизлияние в мозг. Это был конец, но, даже находясь при смерти, Николай Нилович успел завершить свою «лебединую песню» – доклад об огнестрельных ранениях. Он был зачитан делегатам 25-го Всесоюзного съезда хирургов. А через десять дней великого ученого и организатора не стало.

Звание генерала медицинской службы. Звание академика. Сталинская премия 1-й степени. Золотая Звезда Героя Социалистического Труда, три ордена Ленина, ордена Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны 1-й степени. Но главное – более четырехсот научных трудов, многие из которых не потеряли актуальности и сегодня.

КОГДА ОН ВСЕ ЭТО УСПЕЛ?

Ради строгой исторической точности нельзя не сказать, что Николая Ниловича Бурденко все же нельзя назвать «первопроходцем» нейрохирургии. Еще в 1891 году знаменитый В. М. Бехтерев вместе с врачами Пуусепом, Поленовым и Бабчиным организовал первое в мире нейрохирургическое отделение. А в 1893 году профессор Казанского университета Л. А. Малиновский написал статью, в которой обосновывал необходимость выделения нейрохирургии в отдельную специальность. Однако ни эта статья, ни деятельность Бехтерева со сподвижниками особого влияния на большую хирургию не оказали. Только Бурденко впоследствии придал делу надлежащий размах, широту, завершенность, четко проработал многие основы нейрохирургии, по сути, создал ее едва ли не на пустом месте. А потому звания основоположника заслуживает безусловно.

Сергей Боткин, родившийся в 1832 году, стал одиннадцатым ребенком в семье богатого купца Петра Кононовича Боткина. Петр Кононович ничуть не походил на карикатурный персонаж, излюбленный дореволюционными фельетонистами, – купца-невежу, все свободное время посвящавшего исключительно кутежам. Боткин-старший был человеком начитанным, незаурядного ума, не зря частыми гостями в его доме бывали знаменитые писатели и актеры: Гоголь, Герцен, Тургенев, Лев Толстой, Белинский, Щепкин, Мочалов, сосед Боткиных – историк Грановский. Знаменитый поэт Афанасий Фет женился на одной из сестер Сергея. Непростая была семья – брат Сергея, Василий, впоследствии стал талантливым мыслителем и публицистом, часто выезжал в Европу, где, что любопытно, встречался с Карлом Марксом и пытался убедить его, что революция – это «кровавое море» (не убедил, конечно, но и Маркс не смог логически опровергнуть доводы Василия…). И еще один интересный факт. В семье Боткиных рос и воспитывался наравне с родными детьми сын одного из приказчиков Боткина Петр Лебедев, ставший впоследствии первым русским физиком мирового уровня. Он открыл давление света, за что ему была присуждена Нобелевская премия. Получить ее Лебедев должен был в 1913 году вместе с Эйнштейном, но в 1912 году умер…

Что любопытно, в детстве и будущего великого физика, и будущего великого врача в их семьях считали бездарными бездельниками и неучами (признаемся по секрету, что оба к тому же были изрядными хулиганами и драчунами).

Отец, повздыхав, определил Сережу «в дурачки» и то ли в шутку, то ли всерьез грозил, когда вырастет – сдать в солдаты. «Дурачком» Сережа считался потому, что и в 9 лет с трудом различал буквы. Однако потом выяснилось, что мальчик просто-напросто плохо видит и ему нужны очки, а новый домашний учитель разглядел у Сережи способности к математике, и отец, признав свою ошибку, определил сына в один из лучших пансионов Москвы. Сергей старательно готовился, мечтая поступить на математический факультет Московского университета… но тут вышел указ Николая I, запрещавший «лицам недворянского сословия» поступать на любые факультеты высших учебных заведений, кроме медицинского. В случае с Сергеем Боткиным этот указ пошел только на пользу: неизвестно, каким физиком или математиком он стал бы, но вот какого врача получила Россия, мы знаем точно.