Александр Бушков - Величайшие врачеватели России. Летопись исторических медицинских открытий

В общем, пришлось поступать на медицинский. Воспоминаний преподавателей и соучеников Боткина сохранилось немало. Есть и такая интересная деталь: юноша был весьма своенравным и своевольным, а потому не раз оказывался в карцере (непременная принадлежность тогдашних университетов). И, что более важно, многие отмечают: постепенно у Сергея, попавшего на «мед», собственно говоря, по чистой случайности, начала просыпаться настоящая любовь к медицине. Более того, у него очень скоро обнаружились немалые способности к исследованию больного – конкретнее, к перкуссии и аускультации (за этими загадочными терминами кроется, если перейти на русский, выслушивание и выстукивание грудной клетки. В те времена – да и впоследствии – это были два надежнейших метода безошибочно диагностировать целый ряд заболеваний). По-настоящему хороший врач был просто обязан виртуозно обоими методами владеть. У Сергея и то и другое получалось настолько хорошо, что к его мнению прислушивались и преподаватели.

Началась Крымская война, потребовались врачи. Многих старшекурсников, в том числе и Сергея, «аттестовали» на полноправных врачей и направили в бахчисарайский лазарет великой княгини Елены Павловны. Боткин служил в отряде Пирогова и, несмотря на молодость, был отмечен мастером как талантливый хирург. А чуть позже Пирогов привлек Боткина к той самой «операции» против разнообразного ворья, о которой я уже рассказывал. Боткин дежурил на кухне, принимал по весу мясо, крупы и прочие съестные припасы, при варке пищи опечатывал котлы, чтобы тыловые ворюги не могли ничего украсть. Его подробный рапорт Пирогову целиком вошел в доклад Пирогова о казнокрадстве и воровстве, представленный им новому императору Александру II (который сам после войны побывал в Севастополе, и, располагая неплохими «компрматериалами», прижал нечистую на руку публику, насколько удалось).

А Боткин после окончания войны, получив от отца солидную денежную помощь (давно уже понял умница Петр Кононович, что сын вырос отнюдь не дурачком и бездельником!), четыре года стажировался в Германии, Австрии, во Франции, в клиниках и лабораториях известнейших терапевтов и физиологов: Бернара, Людвига, Траубе, Бито. В одной из клиник он познакомился с И. М. Сеченовым, и они стали друзьями на всю жизнь. В Вене он встретил и свою любовь – Анастасию Крылову, ставшую первой женой Боткина. После ее преждевременной кончины Боткин женится на урожденной княжне Оболенской. Оба брака, по воспоминаниям современников, были счастливыми.

В 1861 году, в неполные тридцать лет, Боткин стал профессором кафедры терапевтической клиники Медико-хирургической академии Санкт-Петербурга и оставался на этой должности почти тридцать лет: лечил больных, учил будущих врачей (а в 1872 году, когда ему едва исполнилось сорок, был избран действительным членом Академии наук – это кое о чем говорит…).

Боткин прекрасно понимал, что российское медицинское образование значительно отстает от европейского, и многое делал для того, чтобы этот разрыв сократить. Особенно сильно на него подействовал собственный опыт, случай в вюрцбергской лаборатории крупнейшего немецкого патологоанатома Р. Вирхова: Боткин вдруг обнаружил, что он, выпускник лучшего медицинского факультета России… едва знаком с микроскопом! Для начинающих врачей Европы это считалось недопустимым…

Как выдающегося общественного деятеля (Сергей Петрович был гласным Петербургской городской думы, председателем и членом более десяти медицинских комиссий и обществ) его высоко ценили Салтыков-Щедрин и Чехов, а Некрасов посвятил ему одну из глав поэмы «Кому на Руси жить хорошо».

До второй половины XIX века врач обычно в своей работе шел проторенным путем. Узнав, что некое лекарство помогло какому-то конкретному пациенту, доктора затем при подобных симптомах назначали то же снадобье и всем остальным, независимо от возраста, состояния организма и многих других отличий. Боткин одним из первых доказал, что к каждому больному нужно подходить индивидуально, и первым ввел систему «клинического разбора больных», ставшую школой научной терапии. Для утверждения того «союза медицины и физиологии», о котором постоянно говорил Боткин, он создал при своей клинике первую в России исследовательскую научно-медицинскую лабораторию. Там проводились различные анализы, изучалось действие лекарств на организм, велись опыты на животных. Одним из сотрудников этой лаборатории стал молодой И. П. Павлов, будущий великий физиолог.

Боткин одним из первых догадался, какую важную роль в ходе заболеваний играет мозг. Он утверждал, что болезнь поражает не отдельный орган, а влияет на весь организм через нервную систему. На заре микробиологии он понял, что заболевание, именуемое «желтухой», вызывают микроорганизмы. Это предвидение было подтверждено только через несколько десятилетий, уже в XX веке. В своих лекциях он выражал уверенность, что в мозгу человека будут найдены центры, контролирующие кроветворение, отделение пота, выделение тепла и многие другие функции организма (что было экспериментально доказано опять-таки в XX веке). Считается, что для медицины нынешнего столетия имеют большое значение работы Боткина о присутствии в мозге сосудодвигательных центров и его догадка о том, что артериальную гипертонию вызывает именно их поражение.

В 1872 году, уже будучи профессором с европейским именем, он был назначен лейб-медиком при Александре II, в том же звании остался и при Александре III.

Близость к царской семье помогла еще и тем, что во всех своих начинаниях как организатора и реформатора российского здравоохранения он имел гораздо больше возможностей, чем «простой» врач, пусть и знаменитый. Еще в 1861 году Боткин основал первую бесплатную амбулаторию в Петербурге. Позже по его настоянию в начале 1880-х годов в Петербурге открылась Александровская барачная больница – первая в России инфекционная лечебница, по европейским меркам считавшаяся образцовой. Потом и в других городах благодаря настойчивости Боткина стали открываться своеобразные медицинские комплексы для беднейшего населения, состоявшие из амбулатории (прообраз теперешней поликлиники) и больницы.

Как всякому новатору и реформатору, ему приходилось сталкиваться с бюрократическими интригами, происками завистливых коллег, несправедливыми наветами, раздуванием отдельных ошибок – ситуация, знакомая отнюдь не одной России…

Наветы как пришли, так и ушли. Прошло время, и Боткин получил признание как один из лучших врачей России. Вот что писал о нем впоследствии И. П. Павлов: «Покойный С. П. Боткин был лучшим олицетворением законного и плодотворного союза медицины и физиологии – тех двух родов человеческой деятельности, которые на наших глазах воздвигают здание науки о человеческом организме и сулят в будущем обеспечить человеку его лучшее счастье – здоровье и жизнь». Желтуха и теперь именуется «болезнью Боткина».