Сильвен Гугенхейм - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Приход к власти сёгунов означал милитаризацию политического порядка в Японии. В 1191 г. по решению императора Го-Сиракава было закреплено право наследования титула сёгун. Центр власти сёгунов из клана Минамото, а затем их преемников из рода Ходзё располагался в городе Камакура. Эффективное управление государством осуществлялось с помощью «шатрового правительства» (бакуфу). В основе этого термина лежит противопоставление устройства военного лагеря структуре императорского дворца. Император продолжал жить в Киото, оставаясь символической фигурой, отстраненной от политической жизни архипелага. Отныне правительство бакуфу должно было управлять страной, следить за вассалами и вершить правосудие.

Императорская власть не могла исчезнуть, так как придавала законные основания власти и хранила традицию. Примечательно, что возрастала роль аристократов и даже императоров в написании сочинений о придворном этикете (так, император Дзюнтоку был автором «Cокровенных заметок о дворцовых обычаях»). После IX в. и в Средние века двор в Киото стал центром создания сочинений, посвященных обычаям и церемониям. Они имели первостепенное значение для социальных отношений и определяли жизнь аристократов не только в Киото, но также при дворах буси в провинциях. Тем не менее правила приличия по силе воздействия не могли сравниться с законами и применением силы.

Должность сёгуна, имевшего полномочия военачальника, в теории существовала по воле императора. Сёгуны второй половины XIII в. выбирались из принцев императорской фамилии. В свою очередь, сёгунат мог оказывать влияние на выбор наследника престола. Связь между двумя столицами, Киото и Камакурой, обеспечивалась присутствием военного наместника в императорском городе. В Киото сохранялось придворное правительство, однако его реальная политическая роль была в значительной степени утеряна и сведена к церемониальным функциям, что не мешало ему принимать активное участие в государственных делах. Имперское законодательство, проистекавшее из кодексов времен «правового государства», в XIII в. сменилось законами, основанными на военных правовых обычаях, которые в 1232 г. были объединены в законодательный сборник «Госэйбай сикимоку» («Список наказаний»).

В чем была причина того, что императорское окружение после 1185 г. уступило всю власть военным династиям из Восточной Японии? Фронтальная оппозиция и растущее значение родов буси из Канто сыграли важную роль в ослаблении императора и его дома, несмотря на появление системы «отрекшихся императоров». Не могло идти и речи о том, что император не передаст буси из Камакуры желанные государственные полномочия. Тем не менее такая институциональная трансформация была следствием компромисса между императорским семейством, не способным больше поддерживать порядок на востоке страны, и сёгунами Камакуры. Первоначально предполагалось, что имперская аристократия из Киото сохраняла свободу действий в центре и на западе Хонсю, куда не распространялось влияние восточных династий Минамото и Ходзё. В действительности после неудачного выступления сторонников императорской власти в 1221 г. (смута годов Дзёкю) новый порядок был более выгоден сёгунату. Тем не менее тэнно продолжал существовать, а в среде придворной аристократии зрело желание возродить самостоятельное правление императоров. Таким образом, несмотря на свою удаленность от реальной власти, имперская модель начиная с VII в. неизменно участвовала в развитии Японии на протяжении всей ее истории и была совершенно неотделима от природы суверенного государства. Неудивительно, что в редкие периоды ослабления власти сёгунов императоры заявляли о своих правах на реальную власть.

Ярким примером этого служит кратковременная реставрация Кэмму в 1333–1336 гг. Императорский дом тогда был разделен на две враждующие ветви, обстоятельства складывались в пользу императора Го-Дайго. Рассмотрим сложившуюся тогда ситуацию, чтобы понять, как Го-Дайго в 1333 г. удалось осуществить реставрацию империи. Сёгунат Камакура ослабевал с конца XIII в. Правительство бакуфу было занято поддержанием хрупкой политической стабильности внутри государства и удержанием власти над своими вассалами, поэтому сёгуны не планировали переходить к заморской экспансии. Более того, им пришлось оказать отпор монголам, напавшим на юг Хонсю. Поэтому, в отличие от Каролингов, они не могли опираться на имперский принцип и динамику завоеваний для укрепления центральной власти в Японии. Насколько целесообразно было правителям бакуфу, стремившимся держать императоров на расстоянии, адаптировать имперскую модель для сёгуната? Япония не ориентировалась на внешний мир, чему способствовало как географическое положение архипелага, так и его история, характеризовавшаяся процессами территориальной унификации. Мечта о Вселенском Риме была чужда японскому государству, сосредоточенному вокруг Киото, а затем Камакуры — периферии, ставшей центром. После VII в. заимствованная китайская модель была отвергнута, потому что стала частью японского своеобразия. Помнит ли кто-то о неудачных попытках правителей Ямато вмешаться в политическую жизнь трех корейских государств в VI в.?

Вместо того чтобы предпринимать неосуществимые попытки навязать свою власть вне архипелага, японцы сосредоточились на обороне прибрежных территорий от нападений из-за моря. На юго-западном берегу острова Кюсю с Древних времен находились береговые укрепления, построенные в VII в. для защиты от нападений со стороны империи Тан и корейского царства Силла. Спустя шесть столетий над Японией нависла новая угроза в лице монголов, захвативших Корею. Став частью континентальной Монгольской империи, Япония вошла бы в европейскую историю еще в XIII в. В то время Марко Поло, прибывший ко двору великого хана, впервые услышал об окраинной стране на Дальнем Востоке, изобилующей золотом и всевозможными богатствами. Быть может, за ними монголы отправляли свои флотилии на юго-запад Японии, в «Чипанго», как ее окрестил Марко Поло (от кит. «Жибэньго», «Страна восходящего солнца»; япон. «Нихон-коку»)? Торговые связи с архипелагом активизировались, принося все большую выгоду японским морякам и пиратам. Дважды монголы с помощью корейских и китайских кораблей пытались высадиться на Кюсю — в 1274 и 1281 гг. Оба вторжения обернулись провалом, унесшим жизни нескольких тысяч человек. Поражение монголов имело очень большое значение для японцев. Оно свидетельствовало не только о качестве береговых укреплений, поддерживаемых в должном состоянии правительством бакуфу и не позволивших врагу вторгнуться во внутренние районы страны, но также о способности сёгуната к сопротивлению. По-видимому, войско Кюсю оказалось более боеспособным, нежели неоднородная армия монголов, которым не удалось мобилизовать корейские силы. Режим бакуфу представил победу над монголами как знак Божественного покровительства и свидетельство своих успехов в западных провинциях, достаточно поздно признавших власть Камакуры. Тайфуны 1274 и 1281 гг. породили миф о «Божественном ветре» ( камикадзе ), охранявшем Японию. Этот образ был повторно использован во время Второй мировой войны, когда после крушения чаяний о «Великой Восточной Азии», воплощавших японские националистические устремления, империя пыталась разыграть последние карты в борьбе с США.