Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

«Некоторые находки, сделанные в последнем лагере неизвестных мореплавателей, поражают безмерно». Больше всего он изумился наличию женщины: «Безымянная женщина… — согласитесь, тут есть место для размышлений о неразгаданной тайне» [Каневский, 1991, с. 20].

За Каневским никто, насколько знаю, ещё не последовал, и нам предстоит это сделать.

Мыс Фаддея назван в честь святого Фаддея, поскольку положен на карту в день его памяти (21 авг. ст. стиля). Было это в 1739 году, и сделал это лейтенант Харитон Лаптев [23] Запись эта перешла из судового журнала «Якуцка» на карты и в справочники (напр. [Попов, Троицкий]), так что бытующее ныне уверение, что мыс назван в честь Фаддея Беллинсгаузена, тогда ещё не родившегося, говорит лишь о падении культуры. , один из знаменитых командиров Великой северной экспедиции (ВСЭ), которой далее будет посвящен Очерк 4. Пока же замечу, что её корабль шел с юга, и что ему удалось добраться немногим севернее мыса Фаддея — дальше, к северу, простирались сплошные многолетние льды.

Что льды там не тают, Лаптев отметил вполне чётко:

«В 1739 г. до сего мыса… морем дошли, от которого простирается в летнее время лед стоячий, неломаный, а в 1740 г. и до сего места не допустил лёд: судно истерло» (ИПРАМ, с. 27),

и то же самое (с поправкой на погоду конкретного года) писали независимо Прончищев и Челюскин. Можно лишь удивляться тому, что после них 250 лет никто не обращал на это внимания, да и теперь мало кто обращает. А ведь для выяснения обстоятельств ПСФ это крайне важно.

Участники ВСЭ были уверены, что они тут первые, но через двести лет выяснилось, что это отнюдь не так. До середины XX века, почти до наших дней, на берегу островка, с которого виден мыс Фаддея, пролежали остатки лодки — видимо, с одного из тех кочей. Рядом в беспорядке валялось множество предметов XVII века. Нашла их в 1940 году, в начале Второй Мировой войны, советская гидрографическая экспедиция на судне «Норд». Островок у берегов каменист, основную же часть его занимает тундроподобная арктическая пустыня. Посещают его белые медведи, у берегов есть моржи и тюлени. Зовется он «остров Фаддея Северный».

Карта 1. Места находок и путь по рекам

На другой год та же экспедиция «Норда» работала здесь снова. Она нашла, в 60 км к западу, на материке, на берегу бухты Симса, избушку, полную вещей, очень похожих на прошлогодние находки. И ещё — остатки трёх человеческих скелетов. Кто эти люди и как попали (за сто лет до ВСЭ!), сюда, на 500 вёрст севернее ближайшего зимовья? Чего искали в полярной пустыне?

Едва кончилась война, к находкам отправило Алексей Окладников, тог а уже хорошо известный археолог. С ним, кроме двух рабочих,

был всего один археолог (Вера Запорожская, его ученица и будущий соавтор), проявившая себя там хорошими зарисовками, но ничего не написавшая. Так что Окладников стал единственным археологом, поведавшим стране и миру об удивительных находках у мыса Фаддея. И навсегда таковым остался, ибо никто из археологов туда больше не ездил, а теперь уже и искать там, вероятно, нечего.

Большинство вещей русские, в основном, мужские, но есть и местные, в том числе женские. Они принадлежат то ли энке (энцы, «немирная самоядь» — непокорное племя, жившее тогда по притокам низовья Енисея), то ли нганасанке. Нганасаны кочуют по всему югу Таймыра до сих пор (см. Прилож. 1).

Есть вещи и из Западной Европы: это кремнёвые ружья, три из шести компасов, тонкие дорогие ткани, мужской башмак на высоком каблуке, посуда с западными клеймами и счётные жетоны.

Меховой одежды и обуви нет — одна рукавица, зато есть шёлк, золотое шитьё, английское сукно, ювелирные пуговицы, шахматы, изящные перстни и серьги (русские женские), щипчики, нагрудные кресты (один золочёный, был украшен камнями, другой перламутровый) и множество русских монет XVI–XVII веков. Всё это говорит о состоятельных горожанах, включая иностранцев, возможно, с жёнами, но не о полярниках.

Многие вещи выдают людей совсем иного круга — местных жителей тундры. Костяные наконечники стрел, колчан [24] «Передняя его сторона орнаментально вырезана в виде четырех дугообразно вогнутых выемок, разделенных посредине стреловидным выступом с ромбическим завершением» [Окладников // ИПРАМ, с. 12]. В статье об оружии этот колчан не упомянут, а, другие, тоже явно не все русские, не охарактеризованы. и санки, сделанные, как записал эксперт, «опытной рукой северянина», выдают коренных таймырцев, а насторожки (части от ловушек) — охотников русских. Масса собольих и песцовых шкурок указывает уже не на охотников, а либо на приказчика, вёзшего собранную (ясак) и скупленную пушнину, либо на крупного вора. А обрывок стрелецкого кафтана — на его охрану. Деревянная булава [25] То был деревянный стержень 40–50 см длиной с навершием в форме тяжелого десяти-сантиметрового чёрного шара [ИПРАМ, с. 26]. С такой формы булавой изображён гетман И. Е. Выговский (фото см. далее), но у него шар золоченый, с добавочным малым навершием. Подобные булавы были обычны и у казачьих атаманов разных уровней. говорит о казачьем атамане.

Место находок на острове Фаддея Северном

Собрана пушнина тоже в очень разных местах, ибо песец водится в тундре, а соболь в тайге. Заметьте: меха возили из Сибири в Европу, а ювелирные изделия — наоборот. Стрелы с костяными наконечниками ни туда, ни сюда не возили, их делали и применяли на месте, из того, что растет поблизости. Однако, вот удивительно: есть две стрелы из кедра, из него же выстроганы и поплавки, а он растёт не ближе зоны Урала.

Карта 2. План находок на острове Фаддея Северный.

1 — камни; 2 — граница тундры; 3 — древний плавник; 4 — граница древнего галечного вала; 5 — остатки лодки; 6 — гурий; 7 — раскоп; 8 — поплавки от сети

Остатков русской женской одежды практически нет [26] Окладников упомянул только фрагмент золотых кружев [ИПРАМ, с. 28], но о нём молчат и перечень вещей, и статьи о тканях. Видимо, как и многие другие ценные вещи ПСФ, фрагмент утрачен при доставке в Красноярск. (но остатков одежды вообще здесь очень мало), зато много русских женских украшений. Все они изящны и все в одном экземпляре, чем легко отличаются от дешевых серийных украшений, предназначенных участниками ПСФ для обмена.

Наличие женщин вообще ставит в тупик. Пишут иногда, что женщина была всего одна, а потому она, видимо, была переводчицей. Допустим (хоть при наличии местных мужчин это слишком произвольно), но зачем при ней был энецкий сарафан алого шёлка? Сохранился и пояс алого шёлка с золотыми нитями. Не надо ли поставить этот богатый наряд вместе с дорогой городской одеждой мужчин? Не вернее ли, в таком случае, что люди ехали со всеми пожитками и жёнами? Тогда перед нами не экспедиция, а переселение или бегство.