Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

«всеобъемлющему уму Петра Великого предоставлено было дать России и русской торговле направление блистательно прочное» [Огородников, с. 15–16],

за которым изложил ход дел, отнюдь не блистательный и совсем непрочный. Увы, служилый историк может писать правду только так.

Степан Фёдорович Огородников

В третий и последний раз Пётр был в Архангельске в 1702 году, после чего увлёкся созданием Петербурга, а с Архангельском поступил примерно так же, как с первой женою, с Евдокией. В итоге в год появления Петра в Архангельске (1693) туда пришло 49 торговых судов, затем их бывало до 233 (но число русских среди них ни разу не превысило тринадцати), а в год его смерти (1725) пришло всего 19 [Огородников, с. 15]. Жаль, что об этом не пишут.

Постепенно Пётр вообще запретил торговать через Архангельск, город зачах, а архангельская верфь (Соломбала), до того процветавшая, еле выживала, строя купцам «новоманерные» промысловые суда вместо запрещённых привычных (лодьи, кочи и т. п.). Еле выживала потому, что после запрета рубить крупный лес (кроме как для флота военного) верфь должна была получать дозволение на каждую партию леса (притом только некрупного) от царя лично, а тот, воюя, отвечал не всегда и не сразу. Другим отраслям было ещё хуже.

Недавно архангельская аспирантка Мария Павшинская проследила чехарду петровских указов о Севере, последний из которых (апрель 1722 г.) требовал от купцов возить в Архангельск продовольствие и всё остальное «токмо для нужд местных жителей, а не для отпуска за море» [Павшинская, с. 118], словно жители могут удовлетворять свои нужды, не работая.

Историк торгового флота Николай Репин в своё время писал:

«Торговое судостроение в Соломбале продолжалось до начала 20-х годов XVIII в…. и в XVIII в. не возобновлялось. За это время на казённой верфи было построено полтора десятка торговых кораблей. В новой столице правительство не предпринимало попыток строить коммерческие суда». Таким образом, русская торговля «не была реализована ни на Севере, ни на Балтике» [Репин, с. 45].

Словом, Пётр не только убил всё, что создал в молодости на Севере, но и разорил то, что было до него. После смерти реформатора всё пришлось начинать заново — запомним это для Очерка 4. Подробнее о гражданском флоте при Петре I см. [Овсянников и Ясински; Огородников; Павшинская; Репин].

К сожалению, из недавних руководств по истории гражданского флота России взять практически нечего. Что же касается иных руководств, то их авторы доходят и до прямой лжи о петровском гражданском флоте. Например:

«Партикулярная верфь, где строились небольшие суда для жителей Петербурга. Необходимость в речном флоте существовала из-за того, что в строящемся городе мостов ещё не было» (Голомолзин Е. В. Неизвестный Петербург. СПб., 2014, с. 105).

На самом деле было наоборот: казённая Партикулярная верфь была построена в 1716 году (для снабжения речными судами центральных учреждений и нескольких представителей петербургской знати) вовсе не потому, что в городе «ещё не было мостов». Наоборот, Пётр запретил строить постоянные мосты для того, чтобы заставить жителей заводить лодки, причём требовал только парусные суда западных образцов. На партикулярной верфи

«„оныя суда… были деланы по образцу европейскому. Его величество повелел довольно таких судов наделать и всем знатным господам безденежно раздать“, „а для лучшего обучения определил ездить местным жителям в воскресные дни для гуляний… всем вместе, т. е. целым флотом“» [Пыляев, с. 236].

Полезное в принципе начинание быстро обратилось, как водилось у Петра, в репрессивное учреждение, выдававшее лицензии лишь «новоманерным» судам, на коих устраивались принудительные «гуляния», порою опасные. Наоборот, на Севере, где такие верфи были остро необходимы, их не строили.

«Все флаги в гости будут к нам» — восторженно писал Пушкин ещё до того, как занялся Петром по документам, и был, сам того не зная, прав: внешняя торговля шла почти целиком силами чужих флотов, с огромными убытками для России. Редкие российские торговые вояжи велись на военных судах, коим иногда случалось продавать на чужбине пушки, чтобы вернуться домой.

Наконец, без гражданского флота нет возможности всерьёз развивать и военный: в других странах при начале войны матросов мобилизовали в военный флот из гражданского, а в России было неоткуда [П-2, с 268]. Вот вам и петровский капитализм, и петровская модернизация.

В описанных условиях можно бы ожидать полного отсутствия всяких действий России по разведанию СВ-прохода, по крайней мере, в конце правления Петра, но это не так. Последние 11 лет жизни данный вопрос его занимал, и порою весьма. Вопрос освещён в Приложениик Очеркам 3 и 4, а здесь скажу только вот что. Началось с того, что в мае 1713 года он получил от своего лондонского морского агента Фёдора Салтыкова совет (см. [Берг, с. 24]):

«Велеть построить корабли на Инисейском устье и на иных реках, понеже оной реки устие позади Ледовитого моря, и в Сибири от Енисеского устия до Китаи все надлежит Вашему владению оной морской берег. И теми кораблями, где возможно, кругом Сибирского берега велеть проведать, не возможно ли наити никаких островов, которыми б мочно овладеть под Ваше владение. А ежели таковых и не сыщется, мочно на таких кораблях там купечествовать в Китаи и в другие островы, такожде и в Европу мочно отпускать оттуды леса, машты и доски, смолу и тар [дёготь], понеже там изобилство великое, а здесь в Европе зело в том великая нужда и дороговизна, и в том будет в государстве прибыль великая».

Уже здесь мы видим основную идею будущей ВСЭ — исследовать арктическое побережье не одним кораблём из европейского порта, а серией кораблей, одновременно идущих из разных российских рек. Позже Салтыков предлагал также искать торговые пути в Индию и Китай по верховьям сибирских рек от Иртыша до Амура, для чего послать и туда экспедиции. Предложения Салтыкова подробно рассмотрены в 4–10, здесь же нам интересна реакция Петра.

В его кругу идеи Салтыкова сразу же стали живо обсуждать. Английский капитан Джон Перри, покинувший Россию в 1715 году, успел отметить:

«Я сам не раз слышал, как Царь выражал своё намерение послать людей с целью снять верную карту страны, как только наступит мир и он будет иметь досуг заняться этим исследованием, чтоб определить, есть ли возможность кораблям проходить мимо Новой Земли (Nova Zembla) в Татарское море (Tartarian Sea) на восток от реки Оби, где можно было бы строить корабли для отправления к берегам Китая, Японии и проч.». И далее: «Царь предполагал посылать разных лиц с поручением исследовать, нет ли чрез него какого-либо пути сообщения, хотя сам он был такого мнения, что путь этот не существует, и говорил, что, по его соображениям, эта страна, вероятно, в этом месте соединяется с Америкой, и что эта часть света была населена в те времена, когда не было ещё тут такого множества льда и холод не так сильно свирепствовал около полюсов» [Перри, с. 41, 46].