Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Для Петра единственной причиной заняться реформой финансов и администрации была, по Милюкову, нужда в деньгах для содержания армии и флота. Царь нуждался в знании числа подданных именно для этого, но использовал его не для соразмерения желаний с возможностями, а лишь для исчисления, сколько следует брать с одного плательщика для покрытия требуемых расходов. Расходы же задавала, по Милюкову, планируемая им очередная война. Мне остается лишь добавить, что для Севера европейской России еще худшую беду являло строительство Петербурга и, затем, Ладожского канала.

Мысль о том, что для роста доходов надо помочь крестьянину расширить запашку, в голову Петра так и не пришла. Если налог собрать не удалось, надо его увеличить, вот и всё. Безмерно росшие налоги и угоны людей вели к падению производства и сокращению населения, однако царь вновь и вновь наращивал поборы, угонял новых людей (он писал, что его солдаты и работники бессмертны, ибо на место погибшего та же община обязана выставить новую «персону») и умножал роскошь двора. Дошло до курьёза: в 1707 году доходы казны упали, несмотря на удвоение налогов [Милюков, 1905, с. 142].

В 1700 году Петр ввел Россию в Северную войну, финансируя ее за счет четырех млн. рублей, накопленных при прежних царях и царевне Софье. Ко времени Полтавской битвы тех денег уже не было, приходилось брать их из различных мест для каждой отдельной нужды, вплоть до «отнятия половины жалованья у служащих». Тут Милюков подошел к основной теме:

«Но так или иначе, расходы удовлетворяются, и не зная какими средствами правительство покрывает этот постоянный рост расходов, мы не можем себе представить всей серьезности положения» (там же).

В 1710 году Петр учинил подворную перепись, думая узнать, насколько больше стало число дворов со времени прежней (1678 г.) переписи, но «результаты переписи готовили ему жестокое разочарование» (там же, с. 185): число дворов катастрофически уменьшилось.

Наши казенные историки, царские, советские и нынешние, обходились и обходятся с данными петровских переписей точно так же, как сам Петр: пользуются теми данными, где видят рост населения, и не пользуются остальными — либо объявляя их недостоверными, либо, что чаще, умалчивая о них. То, что Василий Ключевский назвал на лекции «статистическим дурачеством» петровских канцелярий [Ключевский, с. 124], наши историки кладут в основу своих умственных построений, притом успешно. Подробнее см. Прилож. 4.

Милюков вскоре радикально прояснил свою позицию самым понятным методом: непрерывное убывание числа жителей выясняется из анализа плотности населения. Во-первых, общий рост населения страны обманчив, если вызван завоеванием новых территорий. А во-вторых, для анализа плотности вовсе не требуется сплошных данных по стране. Достаточно представительных выборок, то есть в каждой губернии надо знать несколько волостей в разных уездах, для которых надёжно известны площади и население. Отпадает при этом и то возражение, что запустение одних дворов восполнялось укрупнением других дворов тех же селений. Итог такого анализа он вскоре выразил в своих дореволюционных «Очерках» [60] Изданы с 1896 года 7 раз. В последнем издании (М., 1918) тема плотности населения дана, как и в третьем (1900), без изменений. В зарубежных его «Очерках», издававшихся с 1935 года [Милюков, 1993–1995], данная тема вообще отсутствует. приводимой ниже диаграммой. Эта

«попытка определить движение населения в допетровское время сделана специально для настоящих „Очерков“, так же, как и попытка определить прирост населения за последние два века» [Милюков, 1900, с. 52].

Опубликовал ли он самый анализ, не знаю, но, видимо, какое-то обоснование вывода существовало, так как Ключевский, учитель Милюкова, не просто принял выводы из диаграммы ученика, но и положил их в основу пересмотра собственных взглядов на роль Петра (см. далее). Чьих-либо ссылок на саму диаграмму не знаю; во всяком случае, критики её откровенно избегают.

Согласно Милюкову, относительно своевременности петровских реформ

«могут быть, к сожалению, два ответа… По отношению к внешнему положению России своевременность постановки этих целей доказывается уже их успешным достижением». «По отношению к внутреннему положению ответ на вопрос о своевременности должен быть отрицательным. Новые задачи внешней политики свалились на русское население в такой момент, когда оно не обладало ещё достаточными средствами для их выполнения. Политический рост государства опять опередил его экономическое развитие. Утроение податных тягостей… и одновременная убыль населения, по крайней мере, на 20 % — это такие факты, которые, сами по себе, доказывают выставленное положение красноречивее всяких деталей. Ценой разорения страны Россия возведена была в ранг европейской державы» [Милюков, 1905, с. 546].

Плотность населения по петровским губерниям(человек на кв. версту) [Милюков, 1900, с. 32]. Под Сибирской губернией имеются в виду её приуральские уезды. Как видим, Центру потребовалось около 130 лет, чтобы восстановить допетровскую численность населения

Конечно, не следует принимать итог Милюкова на веру, его надо подтвердить или опровергнуть. Сделать это (без обратной эвристики) никто за 125 лет не взялся, что досадно. Однако важнее, что Милюков установил общую закономерность развития России XVIII века: оно шло за Западной Европой как до, так и после Петра (запомним это для Очерка 4). Причём роль самого Петра была, по Милюкову, отрицательной: он неоправданно необдуманно ускорил процесс, тем ужесточил его, поэтому добился малого, а затоптал многое.

Его наследникам пришлось сразу отыгрывать назад (например, смягчить и сами налоги, и зверские приёмы их сбора), причём были то его ближайшие соратники (Меншиков, Ягужинский и др.), а отнюдь не только противники.

«Теперь больше не подрываются финансы этого государства ненужными постройками…, плохо устроенными мануфактурами и заводами, слишком обширными и неудобоисполнимыми затеями или пиршествами» —

доносил прусский посол (см. [Нефёдов, с. 122]). Вскоре

«после смерти Петра Великого к всеобщей радости налоги были уменьшены, Петербург был оставлен, флот сгнил, петровская администрация была распущена, армейские офицеры вернулись в свои деревни, а ближайшие соратники царя оказались в ссылке» (там же).

Пусть это и преувеличено, и отнюдь не всё было к радости (масса мелкопоместных офицеров и чиновников не могла жить без жалованья, а служить им теперь было негде), но суть дела верна. Она состоит не в том, что «птенцы гнезда петрова» поумнели, а в тупике петровской политики. Так случается при смерти диктатора нередко (то же самое совершили через 218 лет наследники Сталина). «Птенцы» сделали как раз то, чего боялся Петр, и, тем самым, ясно, что