Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Составители сборника ВКЭ назвали его и Кирилова мотором экспедиции (так назвао Кирилова и историк Николай Петрухинцев [П-4]; добавлю: мотором был и Головин), «проталкивавшим идею снаряжения и отправки грандиознейшей экспедиции через извилистые коридоры государственной власти» [ВКЭ-2, с. 53], но сослались при этом только на работу Евгения Рычаловского [Under Vitus, с. 63–82], где существенных доводов тоже нет. Можно лишь отметить, что Остерман был лично знаком с Берингом (ходили в один лютеранский приход, а письма к нему Беринга носят довольно личный характер) был воодушевлен идеей новой экспедиции, и вхож к императрице (его жена была знакома с ней с девичьих пор). Но вот и всё.

До самого конца экспедиции был при власти адмирал Головин. Он действительно направлял ход дел в АК, однако много позже. Он появился в АК в конце января 1732 года (до этого служил министром, т. е. послом, в Швеции), когда указ об экспедиции уже готовился, а возглавил АК лишь 2 апреля 1733 года (СИРИО, т. 104, с. 171; т. 106, № 45), т. е. уже после отъезда первых отрядов ВСЭ из Петербурга. Начали работу явно другие.

Головин был удален от дел [82] Вне связи с ВСЭ. Его обвиняли в вялости действий флота и в лихоимстве. в августе-октябре 1743 года, и ВСЭ сразу же погибла. Губитель её хорошо известен: им выступил уже знакомый нам из Очерка 3 Скорняков-Писарев. Его донос, послуживший первым формальным основанием для прекращения ВСЭ (вторым был голод в Сибири), опубликован в сборнике [Покровский]. Там Писарев обвинял Беринга, уже покойного, и экспедицию в «разорении лутшаго края» (что, увы, было верно) и в ее ненужности для государства (в чем вторил тогдашней моде). Официально ВСЭ была прекращена (указ Сената от 26 сентября 1743 г.) ввиду голода в Центральной и Восточной Сибири [Покровский, с. 372], что понятно и справедливо, однако нельзя забывать, что работы северных отрядов были прекращены на год раньше, летом 1742 года, без ссылок на голод и прямо в разгар навигации, что явно нелепо. Причину этого нам тоже придётся искать.

Что касается роли Кирилова, то Соколов был прав, называя его главным поборником ВСЭ в Сенате, однако должность его была слишком мала для принятия решений. Поэтому нам нужно Соколова дополнить: с октября 1730 года по ноябрь 1731 генерал-прокурором Сената был граф Павел Иванович Ягужинский [83] Он занимал эту должность и ранее, ещё при Петре I и считается самым честным из его вельмож. Именно Ягужинский сразу после смерти Петра настоял на смягчении политики и, прежде всего, методов сбора налогов. Но он был несдержан и алкогольно зависим. . Как раз он предложил Сенату обсудить предложения Беринга и Кирилова, причём выступил не от себя лично, а как начальник Сибирского приказа [ВКЭ-1]. Ягужинский был не менее ярок, чем Остерман и, видимо, именно он направил Кирилова с проектом экспедиции к Бирону, а тот обеспечил подпись императрицей. Но и Ягужинский потерял пост задолго до отъезда ВСЭ.

Роль Кирилова в ВСЭ тоже была недолгой. В 1733 году он увлекся идеей освоения степей Заволжья, отбыл туда и там умер в 1737 году. Никакого участия в работе ВСЭ после её отправки он не принимал, и далее в Сенате ей должен был содействовать кто-то иной. Кто это был, не знаю.

Иначе с Соймоновым. Он сам в молодости предлагал Петру нечто похожее на Камчатскую экспедицию (что, видимо, и привлекло к нему внимание Соколова), но никаких упоминаний Соймонова в связи с ВСЭ не видно вплоть до 1738 года, когда он, наоборот, выступил её врагом. Об этом поговорим позже.

Итак, главные лица названы, но главные вопросы остались. Прежде всего — зачем власть имущим понадобилась ДКО, кто добился её, кто оплатил и кто снарядил. Затем уже, если на все данные вопросы ответить, во весь рост встанет вопрос, почему она, несмотря на огромные трудности и смену лиц, не развалилась и не заглохла сама собой, как это, увы, обычно для России, а свершилась.

Начнем же мы с того, почему об этом (насколько знаю) нет ничего ни в тогдашних документах, ни в работах историков, то есть с её секретности.

Секретность была чрезвычайная, и в этом ВСЭ вторила трем предыдущим «камчатским» экспедициям (о них см. [4–10]). Историки писали и пишут, что все они были снаряжены с целью исследовать, «сошлась ли Азия с Америкой». Но если так, то почему лишь две их из пяти действительно плавали в ту сторону?

Дело в том, что каждая экспедиция получала как открытую инструкцию (её многие авторы принимают всерьез; о ложной инструкции Шпанбергу см. [ВКЭ-1, с. 11]), так и секретную. Она бывала и устной — тогда смысл её мы узнаём только по действиям исполнителей. Например, главными в ВСЭ оказались ДКО, посещение Америки и попытка проникнуть в Японию, а исследование Камчатки как раз в те годы осталось на заднем плане. Причина в том, что Россия, не имея на Дальнем Востоке ни войск, ни флота, скрывала от остальных стран свои шаги к Тихому океану. Это надо понимать, дабы избегать наивностей.

Что касается ДКО, то её секретность была особой: власти постарались скрыть её цель и ход и от остальных участников ВСЭ. Это удалось вполне — даже оба академика, руководители научного отряда ВСЭ, никогда не узнали про главный подвиг ДКО — открытие Таймыра как огромной страны, выдающейся далеко на север и венчаемой мысом Челюскин. Так, академик Герард Миллер, описывая экспедицию через 10 лет по её окончании, смог сообщить лишь одно: «берег между Пязидою и Таймурою остался бы незнаемым, ежели бы неприложено было старания описать оной с Сухова пути». И через 75 лет английский историк флота контр-адмирал Джеймс Барни, автор обстоятельного руководства [Burney], не знал даже о походах Дмитрия Лаптева, прямо относящихся к теме его книги.

Что и от кого скрывали?

Для Миллера вся эпопея Челюскина (вряд ли он знал это имя) шла между реками Пясина и Нижняя Таймыра (т. е. на западном, карском, берегу Таймыра), а не там, где она шла на самом деле — между реками Нижняя Таймыра и Хатанга (т. е. на восточном его берегу, ныне — моря Лаптевых). Хотя Миллер что-то слыхал про описание «с Сухова пути», но в чём оно состояло, так и не узнал. Он остался в рамках тех знаний, что бытовали до начала экспедиции (будто река «Таймура» впадает в море недалеко от устья Хатанги). Подробнее см. Прилож. 3.

Герард Фридрих Миллер.

историк и путешественник

При такой секретности трудно искать сведения даже о проектах XX века, когда всё или почти всё документировано. А в то время царило убеждение, что подлинные секреты надо хранить в памяти и передавать устно (от начальника исполнителю). Поэтому исток и осмысление идеи ДКО придётся искать не в документах ВСЭ, а в тогдашней переписке, среди молвы и недомолвок.