Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Нас же будет занимать полярная экспедиция — четыре «северных отряда». Еще её именуют «лейтенантскими отрядами». Фактический внешний ход дел данных отрядов много раз описан (см. Прилож. 4),а нам придётся заняться внутренними связями экспедиции и её связями с историей нашей страны, о чём пишут мало.

Алексей Алексеевич Покровский. историк-архивист

В начале XX века появилось название, верное по сути, — Великая Северная экспедиция (ВСЭ). Впервые его, насколько знаю, привел в печати зоолог Борис Житков (о нём см. Очерк 1, п. 9): «в отчетах Великой северной экспедиции… название рек Мутной и Зеленой не встречается» [Житков, 1903, с. 11].

После Гражданской войны термин ВСЭ стал общим. Так, его использовал в печати полярник Николай Евгенов (см. Прилож. 5).Затем настало время, совсем негодное для изучения истории, и можно лишь поражаться, что несколько серьезных работ о ВСЭ всё же тогда (в годы сталинского террора) появилось. Одно из них (сборник документов) порадовало меня такими словами составителя, архивиста ещё царских времен, Алексея Покровского:

«внимание [прежних] исследователей было обращено на вопросы: каких широт достигали отдельные части этой экспедиции, какие препятствия встречались, как участники экспедиции героически их преодолевали, какие страны и народы они видели и как они самоотверженно гибли… Необходимо однако оговорить, что экспедиция Беринга представляет интерес и с других точек зрения. Прежде всего эта экспедиция важна сама по себе, как крупное историческое явление» [Покровский, с. 9].

Продолжая ту же мысль, замечу, что нигде не попалось мне рассказа о том, как ВСЭ возникла, почему состояла из плохо увязанных частей, и кто всю её обеспечил людьми, вещами и деньгами. Она выглядит родившейся, словно Афродита из пены морской, а опыт давно мне подсказывает, что «синдром Афродиты» всегда скрывает самое важное и интересное [77] Подробнее о «синдроме Афродиты» (нежелании изучать рождение явления) см. 4–9. .

В наши дни ВСЭ именуют: «Великая Северная (Вторая Камчатская) экспедиция», хотя это две различных экспедиции, причём исследование Камчатки было тогда на заднем плане. Исследование это было не вторым, а уже пятым, снаряженным в сторону Камчатки российской властью [4–10]. Все они весьма интересны и поучительны, но здесь нашей темой будет только судьба упомянутых выше «северных отрядов». Чтобы не путаться, следует дать, наконец, этим отрядам удобное общее название. На мой взгляд, подойдет название: Двинско-Колымская опись (ДКО). Наглядно можно записать дело так:

ВКЭ + ДКО + научные (сибирские) отряды = ВСЭ.

Экспедиция в самом деле была великой: достаточно сказать, что по её пути никто затем не мог пройти целых 136 лет. Она самая крупная в истории по многим статьям. Прежде всего — по длине сплошной береговой линии, описанной и положенной на карту (от острова Вайгач у Новой Земли до мыса Баранов Камень, восточнее устья Колымы) и по непрерывной длительности: 1733–1743 годы плюс примерно столько же на возврат уцелевших по домам и казармам. Числа её участников никто даже примерно не знает, но явно их было, включая временно привлеченных, больше 10 тыс. человек и ещё больше лошадей, оленей и собак. (Подробнее см. Прилож. 4,п. 5.) Это поразительно много, но далеко не рекорд: за триста лет до того китайская Великая экспедиция Западного океана под командованием адмирала Чжэн Хэ насчитывала при своем отправлении 27 тыс. 800 человек на 62 огромных кораблях, а затем и больше [Мензис, 2004, с. 104; Свет, 2011, с. 68].

Китайский адмирал Чжэн Хэ.

Памятник в Малайзии

Обе великие экспедиции ставили целью утвердиться на одних землях и морях, чтобы проникнуть в другие, то есть носили военный характер, но обе можно назвать и научными. Сделанные ими описания природы, народов и их культуры тоже поразительны — особенно, если учесть, что позже многого уже просто не существовало, так как исчезли или изменились сами народы [78] X. Лаптев: «Мужеством и человечеством и смыслом, Тунгусы всех качующих в юртах живущих превосходят. По тех тунгусах состоят Якуты в мужестве и человечности» [Троицкий, 1982, с. 132]. Позже так не писали. (Всюду орфография и пунктуация приведены в наибольшей возможной близости к текстам оригиналов.) .

Снабжение трех из четырех отрядов ДКО шло из Якутска (откуда снабжалась и ВКЭ), и поначалу (до лета 1737 г.) ими руководил начальник всей ВСЭ Витус Беринг. Но в остальном ДКО была отдельным предприятием, и странно, что, не было никого, ответственного именно за нее. А когда Беринг отбыл из Якутска в Охотск, ДКО осталась во многом бесхозной.

Точнее, её хозяйкой, строгой и порою капризной, была Адмиралтейств-коллегия (АК) в Петербурге, одна из двенадцати коллегий Петра I, зародыш будущего Морского министерства. Без её разрешения не делалось ничего (и, конечно, по её указанию отнюдь не всё), а попробуй получи разрешение, нужное сейчас, если ответ на просьбу приходит через год. Например, если надо давать на морозе чарку вина ежедневно, а не трижды в неделю, как требует инструкция.

Даже курьер, которому всякая местная власть обязана обеспечить средства передвижения сразу и лучшие, скачет и плывет от Петербурга до Якутска пять месяцев в одну сторону; грузы же едут туда более двух лет (на Камчатку, соответственно, 8 месяцев и 4 года). Правда, следует признать, что АК обычно отвечала быстро и, как правило, дельно. Но всё же, в ожидании указаний, однажды работы двух отрядов прекратились на два года. А на отчаянную просьбу Беринга сменить негодного командира Охотского порта согласие пришло через три года (СИРИО, т. 126, с. 361–362), хотя никто, вроде бы, и не возражал.

Забегая вперед, дам пробный ответ на вопрос об одной из главных причин большинства бед ДКО — она не была востребована обществом. Она лет на 120 обогнала свою эпоху, и современники попросту не поняли сделанного.

Этот ответ приводит к вопросу, затронутому ещё в прологе: как могла крупнейшая в евроамериканской истории экспедиция состояться здесь, в весьма отсталой России, и тогда, при Анне Иоанновне, императрице, никак не проявившей себя в любви к исследованиям? Что побудило её саму и её негласного соправителя, печально знаменитого Эрнста Бирона (вхожего в кабинет и спальню императрицы), раскошелиться на чудовищно дорогую и непонятную им обоим затею — опись арктического побережья?

И ещё: почему, как мы вскоре узнаем, при следующей императрице, Елизавете Петровне, вся экспедиция (ВСЭ) была круто прекращена? (То же случилось с последней экспедицией Чжэн Хэ.) Причём не сразу (это было бы все-таки понятнее — смена вельмож и приоритетов, как было в Китае), а через год с лишним? Прекращена она, кстати, без всяких попыток воспользоваться её достижениями и хотя бы её героев отблагодарить. (Еще хуже было с этим в Китае.)