Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

На самом же деле в ДКО (в реально плывших экипажах) оказались повсюду лишь командир, штурман (или подштурман), геодезист и боцманмат. Вообще, при чтении документов ВСЭ поражает (помимо постепенного сокращения штатов и жалований) повальная замена специалистов помощниками — даже стройку целого корабля (дубель-шлюпки Дмитрия Овцына «Тобол») правил не мастер, а подмастерье, и Беринг был им недоволен. Но, судя по успешности большинства работ, их вели настоящие мастера, получавшие жалованья помощников лишь ради экономии. Таким, например, был боцманмат Василий Медведев: он в 1737 году привел «Якуцк» из Усть-Оленька в Якутск — без командира и штурмана. Служа, по сути, мичманом, он только в 1740 году получил чин боцмана.

Нельзя не назвать ещё матроса Алексея Лошкина (отряд Дм. Лаптева): он, словно офицер, сам вёл в 1739 году исследовательскую группу и описывал арктическое побережье. Лаптев все материалы «послал с А. Лошкиным в Петербург; тот быстро доставил их, но на обратном пути сошел с ума» [Магидович, с. 353]. (А участь сумасшедшего была тогда хуже, чем любого каторжника.)

Ни к чему путному запредельная экономия привести не могла, что мы ещё увидим.

Далее, Беринг записал в штат своего корабля 18 матросов (плюс 6 морских солдат, дабы отправка шлюпки не снижала дееспособность команды), а для кораблей ДКО — лишь по 6 матросов, что означало их 8-часовые вахты как норму. Получил же Беринг лишь трёх матросов на каждый корабль ДКО. Наличие на вахте всего одного матроса, даже если он марсовый [95] Умеет (в отличие от палубных и трюмных матросов) работать на верхних снастях. , само собой означало отказ от прямых парусов, то есть главного движителя (см. Прилож. 8).Остальных матросов предложили нанять в Сибири — так, мол, дешевле. Но обучение матроса занимало тогда 5 лет [П-2, с. 268], и где было взять в Сибири обученных?

Не догадаетесь. Петербургское начальство предлагало (повторяя покойного императора Петра I) набрать их из массы «сылочных» (ссыльных). Сделать этого тоже не удалось, и в реальном списке личного состава «Якуцка» мы видим всего двухматросов в течение всех лет плавания, зато более двадцати солдат.

Как же он мог плавать, да ещё среди льдов? Плохой романист пишет, что матросское дело может из-под палки делать вчерашний каторжник, но плавать надо было не в романе. Палка была, конечно, важным средством обучения, но требовалось ещё время, и чтобы ученики не сбежали. А они бежали отчаянно.

На самом деле, как нетрудно понять, матросы исполняли роль боцманматов (отправляя, вместе со штатным боцманматом, 8-часовые вахты в норме), а роль матросов — мастера [96] Конопатчик, канонир, плотник, купор (бочкарь) и парусник. Они получали меньше матроса, но больше солдата. Были также специалисты, получавшие как матросы и даже выше, как низшие унтер-офицеры: писарь, толмач и целовальник (здесь: счетовод). и «обученные» солдаты. Это означало примерно двукратную недоплату каждому в среднем [97] Для сравнения: у Беринга в реально плывшем составе были лейтенант, старший штурман, штурман, подштурман, подшкипер, и гардемарин, и все были способны служить вахтенными начальниками. Имелись также боцман, 2 боцманмата и 12 матросов [Покровский, 1941, с. 404]. То же видим у Чирикова, но не у Шпанберга, которому штат был несколько урезан, поскольку пересекать океан ему не предполагалось. , а по экспедиции в целом ещё больше — из-за недокомплекта. Стоит сравнить и сами жалованья, в столице и в экспедиции.

Волынский (глава Кабинета министров) получал в год 6 тыс. руб., Головин (глава АК) 3 тыс. 500 р. плюс 600 р. на 11 денщиков и множество иных выплат, Кирилов (обер-секретарь Сената) 2100 р., контр-адмирал (чин, которого Беринг так и не получил) 1000 р. — это петербургские данные из биографий.

В Сибири Беринг (глава ВСЭ) получал двойного жалованья 800 руб. с чем-то. А вот и двойные жалованья из платежных ведомостей ВСЭ.

В Тобольске , на весь 1734 год (для отряда капитана Шпанберга):

капитану 600 р. (плюс 36 р. на трех денщиков), шлюпочному мастеру 360 р., подмастерью 240 р., подлекарю (судовому врачу) 168 р., писарю 72 р.; сержанту 21–60., капралу 14–40, матросу 1-й статьи 21–60, матросу 2-й статьи 14–40, солдатам 26 р. 77 коп. на двоих [ВКЭ-1, док. 148].

В Обдорске, на весь 1735 год (для отряда лейтенанта Овцына):

лейтенанту 362 р. (плюс 6 р. на денщика), иеромонаху 238 р., подлекарю 166, боцманмату 71, писарю столько же, матросу 2-й статьи 24, ученику геодезии 13, конопатчику 12, а солдат получал 6 р. 26 коп. в год [ВКЭ-2, док. 80].

Как видим, двойное жалованье (а оно доставалось отнюдь не всем) оказалось для солдата вдвое меньше во льдах, чем в «столице Сибири». Отъехав от неё, Шпанберг также поневоле уполовинил выплату своим солдатам (которых было теперь у него не два, а 96): за первую треть 1734 года им выдано по 2 р. 14 к. «сполна» [ВКЭ-2, док. 79, с. 202]. Тоже бывало и с рабочими, даже умельцами [98] «Выдано служилым селенгинским плотникам одиннатцати человеком за половину 1734 года по рублю по пятидесят копеек человеку… а досталные по рублю выдано им от Иркуцкой канцелярии при отсылке в команду нашу» [ВКЭ-2, с. 203]. Т. е. по 5 р. в год. .

Это одиноким. Но многие «нижние чины» ехали (притом принудительно [99] Наоборот, обер-офицеры все считались добровольцами (о них см. Прилож. 4, п.6). ) с семьями, ибо оставить их было не на что и негде. Семейному выдавалась половина, а другая половина полагалась к выдаче семье. Если таковая осталась у него дома, то о смерти кормильца она узнавала примерно через год, когда в местную кассу не приходила очередная ничтожная выплата (пенсии существовали только для старшего командного состава, и те назначались по указу).

Теперь про двойное жалованье. Его обещали всем участникам, а выплачено оно было при отъезде в Сибирь только штаб- и обер-офицерам — они получили двойное жалованье за год вперед, а все прочие — за полгода [ВКЭ-1, с. 286]. Остальное предлагалось требовать с сибирского губернатора, каковой при всем желании оплатить столичную недоплату не мог (о чем и писал). В Двинском отряде было хуже: всем выдали полугодовую плату [Огородников, с. 107], а зимой все оказались на Карском берегу, и требовать вторую половину было не у кого.

Штурманам С. Вакселю и М. Плаутину был дан лейтенантский чин, однако из справки 1737 года видим, что жалованье им было назначено прежнее, штурманское [ВКЭ-2, с. 701]. Узнали они об этом, когда отказ уже был невозможен.

Кстати, деньги «нижних чинов» вручались командиру, что позволяло нещадно их обирать, поскольку ему официально разрешалось недоплачивать им до 2/3 жалованья, если он находил работу недостаточной.

Известны и кое-какие цены на ледовом берегу [ВКЭ-2, док. 237]:

фунт сахара 30 коп., рубаха холщевая ношеная 12 коп. (купил подлекарь, т. е. «богатый»), новая 50 коп.; башмаки ношеные 10–25 коп., новые 66 коп.; сапоги новые 1 руб. 20 коп. [100] Напомню, что обувь во льдах не служит и полугода. Полагаю, что постоянной обувью были самодельные онучи из шкур, а такая обувь неминуемо влекла травмы стоп. Но данные о работе врачебной части почти отсутствуют в печати. ; суконная пара (кафтан и штаны) ветхая 1–2 руб.