Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Но уже в 1960-е некоторые марксистские историки утверждали, что, по крайней мере в нацистской Германии, экономика подчинялась политике, и ее основные параметры определялись идеологией, а не капиталистами [933] Timothy Mason, «The Primacy of Politics — Politics and Economics in National Socialist Germany», in Stuart J. Woolf (ed.), The Nature of Fascism (London, 1968), 165-95. . Правда в том, что экономическую систему Третьего рейха трудно однозначно отнести к какой-либо категории. В некоторых моментах ее полная иррациональность вообще не дает назвать ее системой. Внешне Четырехлетний план в Германии очень сильно напоминал сталинскую пятилетку в Советском Союзе. Но нацистское экономическое планирование разрабатывалось явно не в интересах рабочего класса, как это было в Советском Союзе, по крайней мере внешне. В то время как советское планирование при Сталине практически полностью устранило свободный рынок и свободное предпринимательство, оно не трогало коммерческие предприятия, как большие компании, вроде «И.Г. Фарбен», так и мелких розничных торговцев и владельцев кустарных мастерских. С другой стороны, в речах нацистов, особенно в 1920-х годах, явно прослеживались антикапиталистические тенденции, поэтому не было удивительно, что предприниматели резко изменили свою позицию и поддержали НСДАП, когда в 1933 году Гитлер стал канцлером. Уничтожение рабочего движения в последующие месяцы убедило многих предпринимателей в том, что они были правы, выступив на стороне режима. Но с течением времени предприниматели обнаружили, что у режима были и свои собственные цели, которые все больше расходились с интересами компаний. Главной из этих целей было как никогда неистовое стремление к перевооружению и подготовке к войне. Сначала фирмы с радостью приспособились к такой политике, она принесла им новые заказы, которых становилось все больше. Восстановление экономики, спровоцированное перевооружением, приносило доход даже производителям потребительских товаров. Но через несколько лет, когда требования режима переросли способность немецкой промышленности удовлетворить их, у компаний стали нарастать сомнения [934] Alan S. Milward, «Fascism and the Economy», in Walter Laqueur (ed.), Fascism: A Reader’s G ide: Analyses, Interpretations, Bibliography (New York, 1976), 409 -53. .

Некоторые промышленники прореагировали на эти действия так же остро, как крупный сталепромышленник Фриц Тиссен, который в 1933 году поддерживал нацистскую партию настолько же бурно, насколько он в ней разочаровался спустя шесть лет. В 1939 году Тиссена сильно огорчало то, как государство руководит экономикой, он предсказывал, что скоро нацисты начнут расстреливать промышленников, не выполняющих условия Четырехлетнего плана, точно так же, как это было в Советской России. После начала войны он сбежал за границу, гестапо конфисковало его имущество, а впоследствии его арестовали во Франции и поместили в концлагерь [935] Мемуары Фрица Тиссена «I Paid Hitler» (London, 1941), ненадежны; см. Henry Ashby Turner, Jr, «Fritz Thyssen und «I Paid Hitler»», VfZ 19 (1971), 225-44; см. также also Horst A. Wessel, Thyssen & Co., Mülheim an der Ruhr: Die Geschichte einer Familie und ihrer Unternehmung (Stuttgart, 1991), 48, 171. . Его тревогу по поводу усиливающегося вмешательства государства в экономику разделяли и многие другие. Больше всего их беспокоил Четырехлетний план. Стараясь увеличить внутренние запасы сырья, Геринг прежде всего осудил промышленников за то, что они эгоистично использовали свою продукцию в целях повышения собственной прибыли, вместо того чтобы пускать ее на перевооружение Германии, затем он взял этот вопрос в свои руки, национализировал частные месторождения железной руды, захватил контроль над всеми частными сталелитейными заводами и учредил новую компанию, известную как «Герман Геринг Верке».

Основанная в 1937 году компания, учрежденная государством и управляемая им, находящаяся в Зальцгиттере, производила и обрабатывала низкосортную немецкую железную руду по невыгодной цене, чего не хотели делать частные предприниматели. «Герман Геринг Верке» использовала государственные деньги для того, чтобы оплатить расходы на коксующийся уголь и другое сырье, а также на зарплату рабочим, создавая конкуренцию частным фирмам. Это должно было увеличить стоимость немецкого железа и стали и затруднить их экспорт; а экспортировались в то время товары, приносящие максимальную прибыль. Что было еще хуже, «Герман Геринг Верке» вскоре стала поглощать сначала маленькие фирмы в этой отрасли, а затем, в апреле 1938 года, — компанию Rheinmetall-Borsig, производящую вооружение. Национализация огромного концерна Тиссена на самом деле была частью более широкого процесса, направленного на то, чтобы заставить промышленность служить интересам автаркии и перевооружения. Представители тяжелой промышленности в фирмах, таких как «Объединенные сталелитейные заводы» (Vereinigte Stahlwerke), которых тайно поддерживал Шахт, пока еще он занимал свою должность, яростно возражали против такого роста национализации и контроля и против конкуренции государства с их собственными предприятиями. Они начали составлять интриги против Четырехлетнего плана и обсуждать способы того, как ослабить государственный контроль. Но оказалось, что за их тайными встречами велась слежка, их телефонные разговоры записывались на пленку, вся эта информация доставлялась Герингу, он даже вызвал двоих главных заговорщиков в свой кабинет и включил им записи их телефонных разговоров. Натолкнувшись на такое давление и недвусмысленную угрозу тюремного заключения и заточения в концлагерь, разочарованные, напуганные и разобщенные промышленники были вынуждены отступить [936] Richard J. Overy, «Heavy Industry in the Third Reich: The Reichswerke Crisis», у него же, War and Economy in the Third Reich, 93-118 (впервые опубликована в European History Quaterly, 15 (1985), 313-39). .

Типичным представителем такой категории людей был стальной магнат и производитель оружия Густав Крупп фон Болен унд Гальбах, председатель совета концерна «Крупп» в Эссене, в рабочем поселке компании в Руре, с тех пор как в 1906 году он женился на женщине из семьи Круппов. Круппы давно и очень тесно сотрудничали с прусским государством, поставляя ему оружие. Кайзер Вильгельм II лично дал Густаву фон Болену унд Гальбаху разрешение добавить Крупп к своему имени, когда он женился на наследнице семьи Берте Крупп. С этого момента Густав, который до этого строил карьеру в дипломатии (хотя и родился в семье промышленников), видел в сохранении фирмы основную задачу своей жизни. Жесткий, официальный, холодный и несгибаемый, он много трудился ради своей компании и был вознагражден большими заказами на вооружение, в результате чего в 1917 году 85 % продукции Круппа предназначалось для военных целей. Хотя он и не был особо активен в политике, Густав, как и большинство промышленников, был консервативным националистом. С 1909 года председателем контрольного совета компании был Гинденбург, разделявший многие взгляды Круппа. Будучи патерналистом, поддерживающим своих рабочих жильем, социальными выплатами и другими привилегиями в обмен на то, чтобы они не вступали в профсоюзы и не занимались политикой, Густав считал, что государство должно вести себя примерно так же, заботясь о народе, пока он сохранял ему верность. Фирме стало сложнее придерживаться такой политики, когда после войны началась инфляция, и еще сложнее во время французской оккупации в 1923 году, Густав тогда семь месяцев провел в тюрьме за то, что якобы поддерживал немецкое сопротивление. Но все-таки компания выстояла и благополучно перешла на мирное производство до тех пор, пока в 1929 году не грянул мировой экономический кризис. К 1933 году производство компанией стали и угля составило почти половину от количества, выпускаемого в 1927 году, а количество работников в Эссене сократилось с 49 000 до чуть более чем 28 000 [937] Richard J. Overy, « «Primacy Always Belongs to Politics»: Gustav Krupp and the Third Reich», у него же War and Economy in the Third Reich, 119-43, 119-25. .