Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

В рамках интенсивных мер по предотвращению преступлений, принятых в 1938 году, Гиммлер перенес Баварское центральное управление по делам цыган в Берлин и преобразовал его в имперское управление. В ходе полицейских облав на тунеядцев было арестовано значительное число цыган, однако их еще не преследовали по расовым причинам. Гиммлер издал соответствующий указ по цыганам только 8 декабря 1938 года, хотя тот находился в разработке уже несколько месяцев. В нем объединялись существующие меры и передавались под централизованное управление криминальной полиции в Берлине. Он предписывал регистрировать всех цыган и бродяг и проводить их расово-биологическое освидетельствование. По его результатам выдавалось удостоверение, в котором указывалось, является ли владелец цыганом, человеком с цыганской кровью или бродягой, не имеющим цыганской крови. Человек мог получить работу, водительские права, льготы и пр. только по предъявлении такого удостоверения. Регистрация проводилась на базе полицейских записей и с помощью специального исследовательского института, учрежденного Имперским управлением по здравоохранению в 1936 году под руководством доктора Роберта Риттера, молодого врача, который быстро стал особым советником правительства по цыганскому вопросу. Родившийся в 1901 году, Риттер был криминальным биологом, он организовал группу исследователей, которые объезжали цыганские таборы, проводили биометрические измерения, регистрировали их жителей, а также брали анализы крови. Тем, кто отказывался сотрудничать, угрожали отправкой в концентрационный лагерь. Группа Риттера собирала церковные записи, объединила их с документами Центрального мюнхенского управления по делам цыган и составила список из более 20 000 человек. Вскоре Риттер хвастался тем, что у него будут полные данные на всех цыган или людей цыганской крови в Германии [1252] Lewy, The Nazi Persecution, 24-49; Joachim S. Hohmann, Robert Ritter und die Erben der Kriminalbiologie: «Zigeunerforschung» im Nationalsozialismus und in Westdeutschland im Zeichen des Rassismus (Fankfurt am Main, 1991). Декрет приведен в Burleigh and Wippermann, The Racial State, 120-21. .

Риттер утверждал, что цыгане были примитивной, низшей расой, которые по своему устройству были неспособны вести нормальный образ жизни. Таким образом, чистокровные цыгане не представляли угрозы для общества и им следовало разрешить вести свой традиционный образ жизни. Однако он предупреждал, что таких осталось очень мало. Большая часть так называемых цыган состояли в браках с немецкими гражданами и проживали в трущобах, которые стали для них домом, что вело к созданию опасной прослойки преступников и бездельников. Этим он самовольно обратил нацистскую антисемитскую догму, в соответствии с которой чистокровные евреи представляли собой большую угрозу для Германии, чем полукровки. Такие теории давали псевдонаучное оправдание полицейским мерам, которые стал проводить Гиммлер. Они находили широкую поддержку среди социальных работников, криминологов, полицейских властей, муниципалитетов и обычных немецких граждан. Указ от 8 декабря 1938 года запрещал цыганам разъезжать «ордами» (группами из нескольких семей), предусматривал депортацию иностранных цыган и давал полиции право арестовывать бродяг, которые классифицировались как асоциальные элементы. Он распространял уже существовавшее расовое законодательство на цыган, которые теперь должны были предоставлять сертификат пригодности, прежде чем им разрешали вступать в брак. Как правило, в выдаче им отказывали. В марте 1939 года Гиммлер издал указ, в соответствии с которым в будущем следовало не допускать расового смешения между цыганами и немцами. В каждом региональном управлении криминальной полиции следовало создать особый отдел по делам цыган. Такие отделы осуществляли контроль над проведением расового освидетельствования цыган и выдачей специальных удостоверений (коричневого цвета для чистокровных цыган, коричневого цвета с синей полосой для полукровок и серых для остальных бродяг). К началу войны Гиммлер сделал очень многое для подготовки того, что в своем декрете 8 декабря 1938 года он назвал «окончательным решением цыганского вопроса» [1253] Lewy, The Nazi Persecution, 47-55; Proctor, Racial Hygiene, 214-15; Herbert Heuss, «German Policies of Gypsy Persecution», in Fings etal., From «Race Science», 15-37; Karola Fings, «Romanies and Sinti in the Concentration Camps», там же 109; см. также, Ulrich König, Sinti und Roma unter dem Nationalsozialismus: Verfolgung und Widerstand (Bochum, 1989), 75-82, и Wolfgang Wippermann, Das Leben in Frankfurt am Main zur NS-Zeit, II: Die nationalsozialistische Zigeunerverfolgung (Frankfurt am Main, 1986), 19-27. .

Если к решению «цыганского вопроса» режим подходил постепенно и, по крайней мере поначалу, в рамках существовавших полицейских мероприятий, которые лишь отчасти носили расистский характер и не слишком отличались от подобных мер в других европейских странах, то того же нельзя было сказать об отношении к другой, гораздо меньшей группе немецкого общества, так называемым «рейнским ублюдкам». Само выражение было спорным моментом в националистической идеологии, оно относилось к чернокожим детям или детям от смешанных расовых связей, которые практически повсеместно считались результатом насилия над немецкими женщинами со стороны французских африканских колониальных войск во время оккупации долины Рейна после 1919 года и в первую очередь Рура в 1923 году. Однако на самом деле было зафиксировано крайне мало подобных изнасилований. Большинство таких детей рождались в гражданских браках, и, согласно более поздней переписи населения, их было не больше 500–600. Другие афронемцы, которых хоть и считали результатом французской оккупации, были детьми немецких колонистов и африканских женщин в колониальный период до 1918 года или последующие годы, когда многие немцы вернулись из бывших колоний, таких как Камерун и Танганьика (современная Танзания). Однако о предполагаемых изнасилованиях столько говорилось на национальном уровне, что они оставались объектом общественного внимания в течение всех 1920-х годов. Афронемцы считались националистами живым воплощением немецкого позора [1254] Evans, The Coming of the Third Reich, 186-7. .

Уже в 1927 году в баварском Министерстве внутренних дел ходили предложения об их принудительной стерилизации, которая бы воспрепятствовала внесению африканских признаков в генетический материал немцев. О них вспомнили практически сразу после прихода нацистов к власти, когда Геринг приказал собрать данные по таким детям, многие из которых уже были подростками. Обследования некоторых из них, проводившиеся экспертами по расовым вопросам, вполне предсказуемо показали, что те были во всех отношениях неполноценными. Однако юридическая база для обращения с ними на условиях, представленных в законе о стерилизации от 1933 года, была крайне шаткой, поэтому после долгого обсуждения среди чиновников в 1937 году было решено, практически наверняка с неявного согласия Гитлера, что такие дети должны подвергаться стерилизации только по приказу Вождя. В гестапо была организована специальная комиссия, состоявшая из поборников расовой гигиены и антропологов, ее отделения были открыты в Рейнской области, молодых людей, попадавших в сферу внимания, находили и проверяли, а программа стерилизации, тайно организованная Эрнстом Рюдином, Фрицем Ленцем и Вальтером Гроссом, продолжалась [1255] Reiner Pommerin, «Sterilisierung der Rheinlandbastarde»: Das Schicksal einer farbigen deutschen Minderheit 1918 — 1937 (Düsseldorf, 1979), 56-77; Proctor, Racial Hygiene, 112-14. .