Юрий Бочаров - Севастопольское восстание

Привлеченных к делу разбивают на три категории, В первую входит Шмидт и участники восстания — «очаковцы», во вторую — матросы других судов, в третью — участники восстания на берегу.

Спустя три месяца после восстания, 7-го февраля 1906 г., начинается «Очаковская трагедия». Дело Шмидта и 40 его товарищей в военно-морском суде Севастопольского порта перенесено слушанием в Очаков. Шмидт, производящий своим поведением на суде колоссальное впечатление даже на судей, в последнем слове заявляет им: «Не горсть матросов и не гражданин Шмидт перед вами. Пред вами здесь на скамье подсудимых вся стомиллионная Россия…». 18-го февраля выносится приговор: Шмидт приговорен к повешению, Частник, Гладков, Антоненко — к расстрелу, большинство остальных обвиняемых — к каторжным работам, 8 чел. — в исправительные арестантские отделения и только несколько человек оправдано. Защита подает жалобу. Сестра Шмидта обращается к царю с ходатайством о помиловании брата. Страна охвачена возбуждением. Под влиянием последнего, премьер-министр Витте настаивает на помиловании. Царь отклоняет просьбы. Право утверждения приговора передано Чухнину. Он его утверждает. Только повешение заменяется Шмидту расстрелом: не нашлось опытного палача.

6-го марта утром на пустынном скалистом острове Березань, недалеко от Очакова, совершается казнь. Расстреливает осужденных команда «Терца». Шмидт, Гладков и Частник падают, пораженные пулями. Красавец Антоненко только ранен и еще жив. Его добивают выстрелом в упор.

Вторую и третью группы судят в Севастополе: вторую, куда входят 86 обвиняемых, в июне — июле 1906 г., третью в составе около 350 чел. — в ноябре. За немногими исключениями, все обвиняемые отказываются присутствовать на суде. По делу второй группы вынесено 4 смертных приговора. Новый командир Черноморского флота вице-адмирал Скрыдлов заменяет казнь бессрочной каторгой. Дело третьей группы разбирается с некоторым запозданием. Севастопольская социал-демократическая организация организует похищение следственного дела из помещения суда. 12 толстых увезенных томов сожжены. Только в ноябре удается приступить к слушанию дела. Снова выносится пять смертных приговоров. Скрыдлов, однако, заменяет казнь каторгой и на этот раз.

Правительство жестоко мстит, но в свою очередь революционеры мстят самодержавию, поднимая руку на его верных прислужников. Эс-эры в 1906 г. организуют в Севастополе ряд покушений на лиц, выступавших палачами в расправе с «очаковцами». 25-го января 1906 г. Е. А. Измайлович стреляет в Чухнина и ранит его. Измайлович без суда моментально расстреляна тут же приближенными адмирала. 9-го мая брошена бомба в коменданта крепости Неплюева, но неудачно. 5-го июня происходит такое же неудачное покушение на командира Брестского полка, полк. Думбадзе. Наконец, 28-го июня матрос Акимов, выстрелом из охотничьего ружья смертельно ранит Чухнина.

Севастопольское ноябрьское восстание было выступлением матросской массы. Матросы в Севастополе поднимаются первыми. Матросы руководят восстанием. Армейцы, колеблющиеся с самого начала, вскоре же отпадают от движения, позволяя уговорить себя своим офицерам, превращаются в усмирителей и даже палачей товарищей-матросов. Но участник восстания — не вся матросская масса, а лишь наиболее сознательная передовая часть ее, преимущественно та, которая обладает известной технической квалификацией. Это — восстание рабочих в военной форме, восстание стихийное, плохо подготовленное и еще хуже руководимое. Не поддержанное в минуту своей вспышки массовым движением в стране, оно сравнительно легко подавлено правительственными силами, сохранившими на своей стороне, преимущества военной техники и организации. Определенной политической цели восстание не достигло. Отчетливого сознания политических задач у массы участников восстания и не было. Однако, на под’ем революционного настроения в стране, в армии и флоте севастопольское восстание влияние оказало. Оно еще яснее показало самодержавию ненадежность его опоры, о чем раньше дало знать восстание «Потемкина».

Из восстания черноморцы вышли разбитыми. Причин этой неудачи было немало.

Прежде всего, оно было не подготовлено. Политическая неподготовленность матросской массы бросается в глаза в первые же дни восстания. Матросы поднимают красный флаг, но вместе с тем поют «боже, царя храни», устраивают молебствия… Еще более политически несознательны армейцы. Отсутствовала в восстании надлежащая организационная подготовка. Слабы были связи матросской массы с партийной организацией. Почти отсутствовала, или, во всяком случае, была очень слаба, связь с севастопольскими рабочими. Конечно, нельзя говорить о розни, якобы существовавшей между матросами и рабочими, как это утверждали севастопольские охранники-жандармы [31] См. доклад ротмистра Васильева в книге «Лейтенант Шмидт», 1922 г., стр. 231. , но слабость связи между ними очевидна. Помимо всего, налицо была и полная военная неподготовленность. Не было достаточного вооружения. Даже часть того, которое раньше, имелось в руках, командование успело из’ять. Вооруженной эскадре, орудиям, винтовкам противника приходилось противопоставлять почти один только революционный энтузиазм.

Понятно, что изо всей этой неподготовленности рождалась неуверенность в собственных силах, начинались колебания в матросской среде.

Неподготовлена была масса и к решительным наступательным действиям. Один из руководителей восстания, И. П. Вороницын, утверждал, что идея вооруженного восстания была чужда массе. В еще большей степени она была чужда ее руководителям, социал-демократам меньшевикам и Шмидту. Даже тогда, когда масса уже хваталась за оружие, когда звучали первые выстрелы, меньшевики стремились ввести движение в мирное русло. Меньшевистский комитет был нерешителен, в то время, как необходимо было, по выражению Ленина, «энергичнейшее участие в восстании». Это сказалось вскоре для партии: после неудачи восстания социал-демократы теряют в среде черноморцев свой былой авторитет, и идейное руководство над моряками захватывают эс-эры. Наряду с меньшевиками и Шмидт до последней минуты говорил о мирном характере движения, о необходимости бескровной борьбы. В этой атмосфере и рождались беспочвенные идеи, в роде идеи забастовки военных моряков.

Отсутствовало, далее, планомерное руководство движением. Плана конкретных ближайших боевых действий не имелось и у Шмидта. Он колеблется, героически подставляет грудь, ищет смерти и легко приходит в уныние. Героическое поведение и героическая смерть Шмидта заставляют преклониться перед ним, но не могут помешать разглядеть его ошибки. Частью благодаря ему, частью благодаря другим руководителям уже в ходе восстания был допущен ряд ошибок, пагубно отразившихся на исходе борьбы. Слишком мягко отнеслись к начальству. Во флоте не были арестованы кондуктора, которые повели контр-революционную агитацию; в пехоте оставили офицеров и фельдфебелей. Отсюда рождалась провокация, отсюда шло разложение колеблющейся массы. Не было сделано решительных попыток захватить оружие: оставили пулеметы на Историческом бульваре, не завладели минным транспортом, легко позволили обезоружить себя… Медлили действовать во всем.