Иван Черданцев - Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов

Подпорин раскуривает трубку. В мундштуке сипит никотин: надо прочистить.

В комнате, между тем, собрались командиры. Подпорин оглядел их, спросил, будто потребовал:

— Мне нужен помощник. Из знающих военное дело. Что скажете?

А что сказать? Вот они тут, командиры-мужики: Кобяков, Григорьев, Тарских, Шементьев, Маслаков. Не все из них унтер-офицеры, есть просто рядовые, побывавшие на фронте по царской мобилизации. Один Дудин кадровый военный, офицер, но он — начальник учебной команды и начальник штаба, который еще не создан. Мобилизованные офицеры в штаб не явились. Одни остались дома, другие оказались в Шадринске у белых. Не хотят воевать золотопогонники за народную власть!

— Знаете кого-нибудь боевого, стойкого?

— Филипп Акулов!

— Кто он? — спросил Подпорин, сведя брови.

И сразу же услышал в ответ:

— Офицер. У него вся грудь в крестах — Георгиевские всех четырех степеней. И медали…

Кто-то возразил:

— Крестов нету. На гимнастерке одни дырочки.

И еще кто-то добавил:

— Урядником он тут был, местный…

Подпорин насупился.

— Зачем мне такой?

— Да нет, он свой. Крестьянин из Шутинского, совсем рядом отсюда. Сейчас он выбран военным комиссаром волости, народным судьей и председателем волсовета.

— А как же — офицер? — вскинул кустистые брови Подпорин.

— Это — точно. Нигде не учился, произвели за храбрость.

— Боевой, военное дело знает. Только пойдет ли? Он не захочет, ему все нипочем…

Подпорин прекратил разговоры:

— Послать предписание о явке! Подводу за ним выслать. Чтобы честь по чести.

А сам задумался. Кто же все-таки этот Акулов?

Родился Акулов 29 июля 1878 года в селе Шутинское Камышловского уезда Пермской губернии в семье крестьянина. Кроме него у родителей было еще трое сыновей.

После окончания сельской церковноприходской школы Филипп начал помогать старшим по хозяйству — пахать, боронить, сеять, ухаживать за посевами, убирать хлеб, молотить.

Жизнь его ничем не отличалась от жизни сверстников-односельчан. И только неуемная страсть к лошадям да хороший голос как-то выделяли его среди остальных.

В 1902 году Акулова взяли на военную службу.

Он мечтал попасть в кавалерию. Мечта эта сбылась. Его зачислили в гусарский полк и определили место — Петербург. Там и служил.

Премудрости военной науки давались легко, гусарская служба пришлась по характеру. По натуре нетерпеливый, крутой, быстрый, он ловко сидел верхом на разгоряченном коне, свист сабли, ссекавшей лозу, будоражил в нем кровь. Началось быстрое продвижение по службе. В 1903 году он окончил учебную школу, в 1904 году произведен сначала в младшие, а потом в старшие унтер-офицеры. В этом звании он и уволился в запас в 1905 году [1] Послужной список Ф. Акулова. Архив Свердловского областного краеведческого музея. .

Филипп вернулся в свое село, женился, стал крестьянствовать. Однако бедняцкая нужда заставляла его искать приработка на стороне.

Работал он поденщиком «на кудельке» в городе Асбесте, шахтером на Алапаевских горных приисках Ленского золотопромышленного товарищества [2] Свердловск, Госархив, ф. 1200-р, оп. 2, д. 36. . Одно время служил урядником конной полиции в уездном городе Камышлове.

Тяжелая жизнь крестьян и рабочих принуждала его задуматься над бесправным положением народа. Он приглядывался к революционной борьбе, сочувствовал революционерам.

Когда в 1914 году началась мировая война, Акулова мобилизовали в первый же день. Воевал он в стрелковых и кавалерийских частях. Некоторое время был начальником конной разведки 21-го Сибирского стрелкового полка [3] Там же. . Последняя его должность в царской армии — младший офицер Сумского гусарского полка [4] Центральный государственный архив Советской Армии (ЦГАСА), ф. 197, оп. 5, д. 36, л. 6. .

Во время войны выявился военный талант Акулова, храбрость, умение ориентироваться в обстановке, принимать быстрые и правильные решения. За эти качества, без обучения в каких-либо военных заведениях, командование присваивает ему офицерский чин. Опять идет быстрое продвижение по службе: в 1915 году Акулов становится подпрапорщиком, потом прапорщиком, в 1917 году — подпоручиком, а затем — поручиком [5] Послужной список Ф. Акулова. Архив Свердловского областного краеведческого музея. .

За храбрость и находчивость в бою он был награжден медалями и Георгиевскими крестами всех четырех степеней [6] Там же. . Как известно, кресты и медали не слишком часто доставались простым солдатам из рабочих и крестьян. Однако Акулова, видимо, нельзя было не наградить за выдающуюся храбрость.

Один из его подвигов в империалистическую войну — захват вражеского пулемета. Сделал он это в одиночку, идя прямо на выстрелы (потом удивлялся, почему не задела ни одна пуля), зарубив пулеметчиков. Приводил он неприятельских «языков», совершал с конными разведчиками смелые вылазки в тыл врага, добывал ценные сведения. Был он и в плену, бежал из-под расстрела.

О своих подвигах он обычно не рассказывал. Не любил. Только об одном, пожалуй, говорил — о бегстве из-под расстрела. Вспоминал, как кинулся в сторону от наведенных на него винтовок, как убили немцы двух его товарищей, бежавших с ним, как сам он, раненый, сумел спастись, как лежал больше суток в холодной воде, держась за корягу и истекая кровью… Эту историю он начинал рассказывать домашним несколько раз, но ни разу не доводил ее до конца. Замолкал на полуслове, скрипел зубами и ругался. Видно, слишком неприятно, даже через много лет, было вспоминать то чувство беспомощности и бессилия, какое он тогда испытал.

Геройство Филиппу доставалось недешево: он много раз был ранен, лежал в госпиталях. Одиннадцать ранений получил он за войну. После лечения приезжал ненадолго домой.

В одну из таких побывок он узнал о свержении царя. Говорят, сначала не поверил, а потом изрубил его портрет, висевший в доме, а заодно и иконы и сжег все в печке.

После переворота погоны он не снял и сразу же поехал в свою часть в Галицию, на фронт. Ехали вместе с тезкой — тоже Акуловым и тоже Филиппом Егоровичем, полк которого стоял по соседству с 5-м Алексеевским гусарским полком, в котором служил Акулов. Тезка погоны снял, а Филипп — нет. Думал, еще не конец старой власти и армии. Правда, перед Москвой все-таки пришлось снять, не то вместе с ними можно было потерять и голову. В полк свой Акулов добрался благополучно. Там и застал его Октябрь.

Многие офицеры подались на Кубань и Дон к белым. Лестью уламывали они и Филиппа, полного георгиевского кавалера, сулили ему златые горы, но против Советской власти он воевать не хотел, ждал, что дальше будет.

В начале восемнадцатого года, ближе к весне, возвратился он в родное село. Пробежал по улице в распахнутой шинели. Фуражка сдвинута на правое ухо, лихо торчит чуб, гимнастерка пустая, без привычных крестов и медалей.