Иван Черданцев - Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов

Полки обеих бригад были крайне истомлены, командование отводило их на отдых. Однако отдыхать пришлось недолго. Впереди предстояли еще более тяжелые бои.

Полки обессилевшей 29-й дивизии, в которой едва ли насчитывалось полторы тысячи бойцов, отводились в тыл для пополнения и отдыха. Васильев вместе с комиссаром дивизии Мрачковским 23 декабря 1918 года выехал в Пермь.

В штабе армии, расположенном в доме пароходчика Мешкова, царил беспорядок.

Командарм Лашевич, который заменил в конце ноября Берзина, выбывшего на другой фронт, растерянно опрашивал Васильева:

— Скажите, что происходит? Куда девались те батальоны и полки, которые направлялись в ваше распоряжение? У меня нет никакой связи…

Небольшого роста, шарообразный командарм снизу вверх смотрел на Васильева.

— Эти батальоны с первого же выстрела сдаются в плен в полном составе, — басил Васильев. — В лучшем случае — разбегаются.

— Но почему?

— Да потому что никакой партийной работы с ними нет, и они состоят исключительно из мобилизованных, а в ряде случаев из кулаков, противников Советской власти. Между прочим, если бы штаарм своевременно давал нам пусть небольшие, но стойкие пополнения и хотя бы по самой минимальной норме снабжал снаряжением и питанием, то наша дивизия еще могла бы держать позиции. Определенно!

— Это все трудности войны. Я все время прошу резервов у Востфронта и РВС Республики, но мне тоже не дают хотя бы минимума… Но Пермь мы энергично укрепляем. У нас создан оборонительный пояс из артиллерии, которая в состоянии остановить врага одна, без пехоты…

— Без пехоты? Но это же недопустимо!

— Специалисты говорят другое… Впрочем, времени нет, вы явились кстати. Обстановка осложнилась, и вам надлежит возглавить оборону Перми. Я выезжаю…

— Ознакомьте хотя бы с планом обороны и расположением частей.

— Переговорите лично со специалистами и начальниками отделов.

Штаб армии спешно эвакуировался. Начальники отделов и служб сновали взад и вперед по коридорам, таскали какие-то бумаги, вещи. Им было не до вновь назначенного руководителя обороны Перми. Неожиданно начавшаяся в районе расположения штаба армии стрельба, поднятая неизвестно кем, ускорила эвакуацию штаба и усилила неразбериху.

Получив приказ о назначении и ничего толком не узнав о расположении частей, Обороняющих город, Васильев 24 декабря в третьем часу ночи прибыл на станцию Пермь II. Оборону города он возложил на комбрига-2 Клокова, расположившегося со своим штабом в доме Мешкова, откуда спешно выбыл Лашевич.

Необходимо было в срочном порядке упорядочить эвакуацию города, установить связь с бригадами и полками, расположенными в районе Перми. Васильев знал, что в городе находилась часть бойцов и командиров 30-й дивизии с комиссаром Борчаниновым. Но связаться с ними так и не удалось.

Нужно было организовать отправку военных и продовольственных грузов, скопившихся на станции Пермь II в огромном количестве. С удивлением узнал Васильев, что в вагонах и складах на станции обнаружилось большое количество военного обмундирования и продуктов питания, которых так не хватало на фронте! В одном из складов красноармейцы обнаружили горы валенок и тут же, с руганью и угрозами о адрес предателей, переобувались.

В шесть часов утра поступило сообщение о том, что белые заняли Мотовилихинский завод, расположенный у самой Перми, а в городе поднят мятеж. Последний полк, направленный из Перми штабом навстречу белым, полностью, вместе с командованием, перешел на сторону врага.

Васильев вместе с комиссаром Мрачковским и начальником штаба Мацуком отправился в расположение 1-го Камышловского и Рабоче-Крестьянского полков, чтобы, учитывая чрезвычайную опасность момента, лично возглавить эти полки и вышибить белых из Мотовилихи. Однако добраться до полков они не смогли: в городе их обстреляли пулеметным и ружейным огнем. Стрельба слышалась по всему городу.

— Считаю правильным вернуться на станцию и оттуда руководить обороной, — решительно заявил начальник штаба Мацук. — Глупо подставлять свои головы под пули без всякой видимой пользы. Перестрелять нашу маленькую группу ничего не стоит.

На станции все пути были забиты поездами. На главных путях оказались неисправными паровозы, куда-то исчезли машинисты. Измена была и здесь.

Васильев позвонил в дом Мешкова. Но Клокова там уже не было. Голос телефонистки ехидно ответил:

— Хи-хи! Были красные, да вышли. Не надо ли вам беленьких?

В штабе армии уже хозяйничали белогвардейцы.

— Ну что ж, — решил Васильев. — Будем обороняться и вывозить грузы.

В это время на станции появился Акулов, прорвавшийся через мятежный город с группой своих штабных работников. С его помощью Васильев сумел навести какой-то порядок, организовал оборону станции и отправку эшелонов. Красноармейцы гроздьями висели на подножках вагонов, отправляющихся через Камский мост в сторону Глазова. С одним из поездов выехал и Васильев со штабом, чтобы заняться созданием линии фронта и организацией заградительных отрядов..

Руководство дальнейшей обороной города, в котором еще продолжались бои, и станции Пермь II он возложил на Филиппа Акулова.

Бригады как таковой у Акулова не было. 4-й Уральский полк остался отрезанным еще под Калино, и о судьбе его Акулов не знал. Путиловский полк четыре дня назад был передан в распоряжение командарма. 4-й Камышловский полк день назад был передан 2-й бригаде. Полк Красных орлов за день до мятежа отводился на отдых в Пермь побатальонно, но оказался разрозненным, застигнутым врасплох, и связи с ним пока не установили.

Самого Акулова не было в Перми, когда в ней начался бой. Вместе с комиссаром Яхониным и со своей штабной группой он ехал в город, думая о переформировании бригады и новых боях за Пермь. Перед городом, на реке Сылве, еще сражались красные полки.

На окраине, у Мотовилихи, он угодил под вражеский огонь. В городе уже начался мятеж. Это было полной неожиданностью. Ничего не знал и случайно встреченный им командир полка Красных орлов Ослоповский, тоже ехавший в Пермь с группой работников своего штаба и политчасти за отправленными ранее батальонами.

Нужно было что-то предпринимать.

На этот раз Акулову пришлось долго раздумывать, прежде чем принять решение. Перед ним неожиданно оказался незнакомый город, в котором недавно был штаб армии, за который шла такая упорная борьба в течение последних месяцев. В этом городе теперь — полная неразбериха. Со всех сторон раздавалась стрельба, велся обстрел немногочисленной группы Акулова из-за углов, с крыш, из окон, отступали из города растерянные, тоже ничего не понимавшие красноармейцы. Какие части в нем были, какие еще есть, кто и где руководит обороной и руководит ли? Где штаб армии, где штадив, где враг и сколько его? Где батальоны его единственного полка? Всего этого Акулов не знал.