Владимир Владимиров - Джемс Кук

Упорством и настойчивостью, трудоспособностью, любовью к работе и непреклонной волей к достижению намеченной цели Кук к сорока годам овладел наукой морехода. Капитан Кинг, ходивший с ним в плавание, пишет в своих воспоминаниях: «Крепкое сложение капитана Кука и его привычка к работе делали его способным сопротивляться самой, жестокой усталости и самым большим неудобствам… Но что наиболее отличает его, это — постоянная настойчивость, с какой он шел к своей цели. Не только препятствия, усталость, опасности не могли его удержать, но он не знал даже обыкновенной потребности к развлечениям и отдыху. В течение его длительных и тяжелых путешествий его пыл и деятельность не убавлялись ни на одно мгновенье…»

Положительные черты характера располагали в его пользу. «Его темперамент был очень сильный, — пишет Самвелль, — а личная жизнь очень умеренной. Скромный, даже застенчивый; его разговор был приятен, остроумен и поучителен. Он казался иногда слишком вспыльчивым; но его благожелательность и приветливость исправляли этот недостаток…»

1767 год — год завершения третьего, последнего этапа на пути к завоеванию твердых позиций, овладению самых трудных начал жизни и науки. Много трудностей, испытаний и разочарований ждало впереди, но право на жизнь было завоевано. Победив бедность, рутину, традиционный консерватизм научной мысли и бюрократических условностей, Джемс Кук выпрямился во весь могучий рост и крепко встал у штурвала своего корабля.

Монахи римской инквизиции в 1600 году сожгли на костре Джордано Бруно, осмеливавшегося поддерживать теорию Коперника и проповедью пантеизма бороться с устарелой философской системой. Католическая церковь объявляла еретиком и чародеем — пособником дьявола всякого, кто пытался научным путем объяснить происхождение и строй вселенной. Злейшей ересью до открытия Америки считалось учение об антиподах. Христофор Колумб пал жертвой происков священников. Труды знаменитого Николая Коперника были осуждены папской буллой за безбожие, противное священному писанию. Одним из первых реформаторов научных методов — Роджер Бэкон в XIII веке провозгласил борьбу со схоластикой, бичуя и высмеивая в своих книгах ученых схоластов: «Математику ошибочно считают наукой трудною, а иногда даже подозрительною только потому, что она имела несчастье быть неизвестной отцам церкви». Осужденный за колдовство, ученый большую часть своей жизни провел в подвалах темницы.

Отец экспериментальной физики — Галилей был осужден священным трибуналом на пожизненное заключение. Утрехтские теологи в 1643 году хотели сжечь книги Декарта. «Быстрый разумом» холмогорский крестьянин Михайло Ломоносов, избранный почетным членом Болонской и Шведской академий, у себя на родине принужден был составлять надписи в стихах для иллюминаций и фейерверков веселой царицы Елисаветы и бороться за народное образование, испытывая всяческие нападки со стороны духовенства и невежества правящих классов.

Всякая живая научная мысль в условиях феодального строя заглушалась, затаптывалась богословами и философами, упрямо застывшими в своих устарелых, примитивных утверждениях. Всякий ученый, верующий в прогрессивность науки, отрицающий схоластический метод мышления, объявлялся еретиком, врагом бога.

Методы «приручения» туземцев вновь открываемых стран вызывали постоянные нападки со стороны наиболее образованной и свободомыслящей части интеллигенции. Гуманисты XV–XVI и XVII веков восставали против жестокостей, творившихся в новых колониях в Африке, Индии и Америке. Полное презрение к личности туземца, обращение с ним как со зверем, бессовестный обман и эксплоатация поощрялись правительством и церковью. Вместе с тем. и среди ученых находились люди, оправдывающие такое обращение и вступавшие в оживленные дебаты со сторонниками гуманного и честного подхода к «дикому» человеку.

В конце XVIII века, в «просвещенной» Англии, впитавшей вместе с учением французских энциклопедистов, философии Монтескье, Вольтера, революционные идеи борцов за права человека, находились ученые — ярые противники кругосветных путешествий и открытий новых стран. Они не только не стояли на точке зрения той или иной колонизаторской политики, но утверждали, что кругосветные путешествия, влекущие за собой открытие новых народов, вообще вредны человечеству, в особенности вновь открываемым народам. Они уверяли, что дикое состояние человека благотворнее состояния цивилизованного.

Были ли искренни эти своеобразные «филантропы» и не выражали ли они чьих-нибудь таившихся мыслей, прямое высказывание которых могло навлечь гнев правительства? Само собой разумеется, что расширение колониальной экспансии, такое выгодное для торгового капитала, ложилось тяжелым бременем на земельную буржуазию и крупных собственников-аристократов. Растущие из года в год налоги и всяческие обложения на постройку флота, снаряжение сомнительных военных экспедиций и содержание гарнизона в колониях, трепали карманы искони утвердившихся на земле крупных владельцев, не мирившихся с завоевательными аппетитами купцов.

Связанная так или иначе с этим классом земледельцев часть ученых служила их интересам, выдвигая какие угодно гипотезы и системы, всячески борясь с так называемой передовой интеллигенцией, ищущей путей для развития науки и в данном случае поддерживаемой правительством и промышленниками, видевшими в ней орудие своих завоевательных замыслов.

Ньютонов закон всемирного тяготения разбил теологическое воззрение о воздействии духовных сил на явления природы. Критика заставила признать новую теорию строгой закономерности явлений природы: движения планет, комет, приливов и отливов океанов. «Зеркальный телескоп», заменивший астролябию, позволил уточнить астрономические наблюдения. Движения планет было излюбленным объектом этих наблюдений. Астрономы составляли подробные звездные каталоги. Математики разрабатывали методы точнейших вычислений движения небесных тел. Астрологические теории древности, расцветшие в XVI веке и поколебленные учениями Тихо, Кеплера, Галилея и Декарта, первых настоящих естествоиспытателей, в XVIII веке были отвергнуты.

В 1768 году Лондонское королевское общество решило послать астрономическую экспедицию, целью которой было наблюдение прохождения планеты Венеры через диск солнца. Это должно было произойти через год и должно было быть наблюдаемо в Тихом океане с островов Товарищества [7] Это название было дано Куком в 1769 г. . Лорд Шелбури представил королю подробную записку, в которой не преминул указать на интерес, проявляемый другими монархами Европы к подобным экспедициям. Это указание возымело действие, и Георг III немедленно дал свое согласие. Королевскому обществу оставалось назначить астрономов-наблюдателей и начальника экспедиции. Был выбран ученый географ и астроном, член Королевского общества Дэльримпль, известный своими книгами о путешествиях в Южное море. Но первый лорд Адмиралтейства категорически отказался доверить судно не моряку. Он ссылался на опыт прежних экспедиций, когда экипаж отказывался повиноваться астроному. На этой почве у лорда произошел спор с Дэльримплем, который кончился бы провалом экспедиции, если бы не вмешался секретарь Адмиралтейства Стэфенс, уверивший лорда в необходимости назначения другого, более опытного в морском деле начальника и сразу указал на бывшего боцмана королевских кораблей и инженера-географа на Ньюфаундленде Джемса Кука. Еще год назад доктор Бевис представил его, как «хорошего математика и опытного моряка». Стэфенс прибавил, что Кука хорошо знает губернатор Ньюфаундленда сэр Хьюг Палиссер. Последний приложил все старания, чтобы поддержать Кука, который и был назначен 25 мая начальником экспедиции, в чине лейтенанта. Вместе с Палиссером Кук объездил доки Темзы и выбрал трехсотсемидесятитонное судно.